Великий Сенжу

[naruto-the-elders]

Автор: Хэлтья
Бета: Leponier
Название: Великий Сенжу
Пейринг: Нидайме\Хаширама, Хаширама\Мадара, Кьюби
Рейтинг: R
Жанр: драма
Дисклеймер: хорошо, что бедный Кишимото-сама не знает, во что я превратила его легендарных героев))
Предупреждения: инцест, нецензурная лексика, ООС Кьюби
Саммари: история великого Сенжу, создавшего Коноху и принесшего мир. В исполнении Нидайме, которому не свойственно так много пафоса.
Примечания: POV Нидайме.
В подарок любимой gero_likia
Так как Герике страшно не нравится имя Тобирама, Нидайме тут зовут Хьёринмару.

Читать

Я всегда любил старшего брата. Хаширама Сенжу - Первый Хокаге, Великий Сенжу - разве его можно было не любить?
Великие люди не замечают своего величия; уж кто-то, а Хаширама точно был великим.
Самое яркое, что я помню из детства – когда брат собрал кучу соседских детей и отправился в поход на соседний клан. Уже тогда за ним нельзя было не идти. В детстве Хаширама был во главе стайки мальчишек – спустя десяток лет вел в бой армию. Одно не изменилось: достаточно было хоть раз посмотреть ему в глаза – и отдаешь ему душу навечно, идешь в бой за ним, не сомневаясь, веришь ему больше, чем себе.
Так вот, про тот поход малолетний… меня не взяли, ну да я все равно пошел. На полпути уже не прогнать было, делать нечего – не возвращаться же. Я на то и рассчитывал. Не помню даже, к какому клану мы шли и как долго. Была осень, лес какой-то полуоблезлый… скучное место. Зато уж как дошли, расселись на высоких ветках, которые только детей и выдержат, а перед нами целая деревня на берегу реки. Хаширама тихо-тихо рассказывал какие-то шпионские штуки, брат вообще всегда был шибко умный. Я уже их и не помню, но восторгу было – по уши. Или… вот точно помню, Гэки спросил, что за странный тип к деревне идет. Хаширама ответил, что ничего в нем странного, торгаш обычный. Мы еще посидели и свалили, правда, нас все-таки обнаружили… обратно удирали со всех ног, я за спиной у брата, только и помню, что старался сильно за шею не цепляться. А уж что нас дома ждало…
Только через несколько лет я узнал, что Хаширама это все затеял так раз ради типа, которого Гэки заметил, как оказалось – связного с другим кланом. Про торгаша это он нам мозги пудрил, чтоб если попадемся – «А мы че, мы ниче, так, играем».
Тогда Хашираме только-только исполнилось девять. Отец был страшно горд.
Войны шли постоянно, будто у людей было только два состояния: воевать и готовиться к войне. Мы Сенжу, мы берем в руки кунай, как только наши пальцы достаточно вырастут, чтобы его ухватить. Хаширама любил вспоминать, как я свирепствовал еще в колыбели и хватался за его стрелы, пытаясь отобрать. Что делал трехлетний мальчик со стрелами, он не признавался. Наверное, они были поуже куная – временная замена.
Он был Сенжу – сыном и наследником; он был достаточно силен, чтобы в тринадцать уже вести свой отряд.
И стать главой клана в шестнадцать.
- Это бессмысленно, - как-то сказал Хаширама, тогда еще четырнадцатилетний мальчишка, отдыхая на поваленном дереве после тренировки. – Эти войны.
Я был слишком занят, концентрируя чакру – Суйтон повинуется легко, но после призыва делает, что вздумается, проклятая стихия! – и ответил не сразу. Только обеспечив нам обоим ледяной душ и выругавшись, вспомнил про его слова:
- Может быть. Но что ты сделаешь? Шиноби не вмешиваются в политику.
- Ты прав.
Я снова сложил печати, повторил неудачную попытку и устало повалился на траву, оперевшись о колено Хаширамы.
- Ты хочешь мирной жизни? – спросил я, смеясь абсурдности этой мысли.
- У шиноби не может быть мирной жизни, - хмыкнул в ответ Хаширама. Он всегда был дьявольски серьезен и думал о какой-то гадости вроде политики клана. Вид такой, словно пытался похмелье скрыть. У меня бы так не вышло – скрывать, в смысле. В любом случае, нечасто удавалось раскрутить его на простой человеческий треп, и я обрадовался.
- А что, вот остановим войны, остепенимся, отстроим деревню и будем править! Там будет мир и порядок, ну миссии иногда, чтоб не скучать, - не выдержав, я заржал в голос. - А дайме перемирим или скажем, что к хренам собачьим свалим, если будут дальше херней страдать.
Слышать смех Хаширамы было приятно.
- А это ты хорошо придумал, - сказал он. – Про деревню.
- Сделай мне деревню, а я займусь там порядком, - я легкомысленно продолжил гнать пургу. – Будет там глава деревни, разведка, разные ранги… чтоб миссии согласно рангу и потери… ну будем считать, не будет почти. А если какая сволочь с заданием обманет – в жопу ему кунай и воспитательную беседу. Беседа от тебя, кунаи, так и быть, у меня всегда с собой.
- Ты трепло, - укоризненно заметил Хаширама. Глаза у него горели как перед боем, когда от этого взгляда искры по коже и будто молнией шарашит.
- Еще какое, - согласился я довольно. И мстительно вылил столько воды, сколько пока мог чакрой удержать, ему на голову.
Столько всего потом произошло – тренировки, вольный Суйтон со своей проклятой инерцией, первые задания, первые убийства, первые потери, первая ночь в женских объятьях, война, разговоры с братом – когда я начал понимать значение слов «внешняя политика клана» чуть лучше, чем просто грязное ругательство… я не вспомнил этот разговор даже тогда, когда Хаширама, уже став главой клана, однажды сказал мне:
- У нас будет власть, Мару. Мы сможем изменить все.
- Что – все?
- Мир.
Я подумал, что он до чертиков самонадеян. Потом вспомнил, что кто-кто, а уж Хаширама знает, о чем говорит.
- Ну, давай изменим. Мне как обычно, прикрывать твою победоносную задницу? – Хаширама нахмурился. Подумал, что я насмехаюсь или просто не понимаю по детской самонадеянности. Э, нет, братишка. Я прекрасно знал, во что ввязывался. - Эка невидаль. О чем разговор?
С таким братом как Хаширама быстро учишься показывать всю серьезность своих намерений.
Примерно в это же время на горизонте нарисовался клан Учиха – да-да, тогда. Помню, через пару дней после этого разговора я впервые чуть серьезно не вляпался, сражаясь с их отрядом. К совершеннолетию Хаширамы, тогда уже взлетевшего на недосягаемые высоты уважения и известности, Учиха были смертельными, ненавистными, заклятыми врагами.
Так раз тогда Хаширама лично познакомился со свежеиспеченным главой клана Учиха.
- Учиха Мадара, - представился высокий шиноби, оценивающе глядя нас с братом. Взгляд у него был цепкий и острый, почти гипнотизирующий. «Мастер гендзюцу. Дистанционный воин. Уверен в себе… или самоуверен» - определил я на глаз.
Хаширама был, как всегда, сдержан и холоден, не показывая и доли заинтересованности.
Я сразу понял, что этот Учиха его чем-то зацепил.
То, что невнимание Хаширамы крепко взбесило спесивого Учиху, тоже было ясно.
- Кажется, - со смешком сказал я потом, - вот Учихам и каюк. С таким-то лидером…
Хаширама помолчал. Потом вдруг сказал:
- Я с ним дрался.
- И? – я заинтересовался, готовясь нарисовать по скупым замечаниям брата картинку бесславного поражения и униженной гордости Учихи.
- Разошлись ничьей, - ответил он. Я недоверчиво вытаращился на Хашираму. – Задание мы выполнили.
Твою ж мать!..
Хаширама очень заинтересовался.
А потом Учиха стал частым спутником моего брата.
Я сразу понял, что он за сучка. Ну, почти сразу. Вьется вокруг, настырная и злобная, как шавка, все норовит по твоим же рукам ласкающим взбежать и глотку перегрызть. Хуже - когда с виду и по силе кобель, только сути-то не меняет... Я не знал, чего братишка с ним возится. Никогда уже не узнаю. Сначала мы хотели просто приструнить вражеский клан, опасные ведь твари, и эта вынюхивающая сучка у них во главе, а когда все зашло так далеко? Скопище гадюк, вот что за клан.
Не знаю, как Хаширама - я просто видел, как они увиваются, шипят в экстазе вокруг власти и крови. Где будет война - там будут Учихи. Не знаю, Хаширама, наверное видел что-то другое - не мог не видеть, как иначе столько времени проводил с их главарем?..
Я любил старшего брата; кто там у него постель греет - не моя забота.
Особенно с тех пор, как мы крепко повздорили про этого Мадару. Ну и пусть его, я просто глаз не спущу, не укусишь, гнида, а раз нравится зад подставлять - сколько угодно.
Этому безумию не было конца. Мы с Хаширамой росли вместе, я считал, что знаю его. Теперь Хаширама Сенжу, глава клана Сенжу, который тратит столько сил и времени на мелочного злобного ублюдка, меня почти пугал. Выдрал бы глотку тому, кто обвинит меня в трусости, но тогда я боялся, злился, негодовал – на брата, который не замечал ловушки, и гниду Учиху, который совершил невозможное. Приворожил ледяного Сенжу.
Только я видел, как все это истощало Хашираму. Днем – дела клана, встречи с дайме, тренировки, работа с бумагами. У него почти не оставалось времени на сражения, и я почти всегда заменял его, если требовалось возглавить отряд. Ночью – я не понимал, как мог Хаширама столь глупо жертвовать сном ради встреч с Учихой. Они дрались и трахались, или чем там эти двое занимались по ночам, но домой брат приходил вымотанный, иногда раненый, и падал в кровать. Это уже был не сон, а какая-то смерть на несколько вшивых часов. Потом – утро; умыться холодной водой, просмотреть план, составленный с вечера… честное слово, я бы вышиб дурь из него или этой сучки Мадары, даже если это стоило бы мне жизни.
Если бы это была просто долбанная дурь.
Если бы у Хаширамы глаза не горели, когда он возвращался с этих своих, мать их, тайных потрахушек. Я смотрел на него и просто глотал все ругательства, которые копились за часы его отсутствия.
Тогда я впервые понял, что женщины куда предпочтительнее вина: от них не остается похмелья, сон крепок, и от проблем отвлекают куда лучше. Наверное, за время этого клятого романа я познакомился со всеми красотками улицы Красных Фонарей.
Вот, Ками-сама, смешно же… тогда я правда считал, что хуже быть не может. Я был молод и наивен, не понимал, что хуже может быть всегда. Уже не просто мелкая сучка – сучара матерая. Девятихвостый. Кьюби.
Еще война началась, очередная.
И Хаширама наконец-то окончательно рассорился с Учихой.
Вот так вот, все сразу.
Что у них там случилось, я и не понял. Вообще говоря, я так обрадовался, что даже узнавать не хотел. Что было - то было, и, кунай его в глотку, прошло. Все! Хаширама начал отсыпаться и стал больше походить на себя прежнего. Не знаю, как клан, они, может, даже не заметили изменений в лидере, но я-то видел все четко. Вернулась его демоническая сила, ведущая людей за собой, вернулась увлеченность кампаниями и властность приказов. Когда он прятал за отчужденностью усталость – выглядел как подъятый труп, сгнивший еще до нашего рождения. Сейчас он снова жил. И был в ярости.
А, ну про войну. Война та началась... да незаметно как-то, они вообще все время шли. Подумаешь, страна Чая шла большим отрядом надрать задницу всем соседям и захапать месторождение на Красных горах - эка невидаль!
Они наняли Учих.
Хаширама чуть ли не сам предложил свои услуги другой стороне, задаром почти.
Я знал, что это значит.
Хаширама выигрывал сражения одно за другим и, наконец, во главе победоносного отряда вошел в сдавшийся город. Я ругался как мог, требуя тоже пустить меня сражаться - на деле хотел оказаться ближе к брату и при надобности выбить из него дурь. То, что он тогда делал... Когда-то он просил меня запечатывать демонов. Он только не сказал, что это так чертовски трудно сделать.
Прошло еще три заказа, все не более чем за месяц. Один раз Хаширама безжалостно разделал клан Фума, они просто тупо встряли, угодили между молотом и наковальней. Два других – отметелил Учих; они удирали, поджав хвост. Я читал донесения и крушил мебель.
Стыдно, конечно, было.
Потом.
Иногда.
Всю весну брат не вылезал из доспеха, переходя от одного задания к другому. Иногда он возвращался ко мне в резиденцию, пылая огнем во взгляде и упертой решимостью.
Свои обязанности главы клана он все еще умудрялся исполнять безукоризненно.
Я высказывал ему все, что думаю по поводу, а он огрызался, как дикий зверь. Разумеется, не выходя за рамки холодного этикета. Я, в общем-то, тоже вел себя как полный кретин. Еще ни разу мы с братом не ссорились так скверно... Один раз мне все-таки хватило мозгов спросить "Что ты, черт возьми, творишь" как-то... ну менее прямо, что ли? Хаширама спокойно ответил:
- Мару, все началось с гнева, признаю, но сейчас - это расчет. Нам нужна репутация. Нам нужен их страх. И нам нужно, чтобы Ринджи не стало.
Ринджи. О как. Высокая птица, летит далеко и гадит свысока. Мне стало стыдно. Я думал, что мой брат просто увлекся! Хаширама Сенжу - не из таких. Он великий. Хаширама ведет клан к величию, вытаптывая дорогу через все, чем когда-то дорожил.
Мне это...
Да в жопу такое величие! Я считал, не обязательно развязывать войну, чтобы прекратить войну. Я считал, надо заключить мир, чтобы прекратить войну. Я считал, в жопу вообще такое дерьмо и пошел напился. После чего, собственно, и определился.
Когда я попытался образумить Хашираму парой тумаков, оказалось, что я слишком погряз во всем этом бумажном болоте. И что саке было крепким. Теряю хватку! А Хаширама был уже не тем серьезным мальчишкой, на которого можно обрушить ведро холодной воды... После этой идиотской стычки мы долго не разговаривали.
Я уже плохо помню, что стало последней каплей и прижало меня рожей к полу. Может, что Хаширама чудом выбрался из ловушки, спася-таки половину отряда, но потеряв – вторую? Я в те времена, пока протирал зад на хаширамовом кресле и корчил морду дайме, впервые смог оценить, что сделал мой брат до того, как пошел на эти сражения. У нас действительно была власть. И у тварей этих с шаринганами, мать их, тоже была.
Интересно, каким будет мир?
Я любил своего брата и очень хотел, чтобы наши желания исполнились.
Я пошел к Учихам.
Мне нужно было поговорить незаметно, чтобы ни одна задница не пронюхала. Хорошо знаю, как работают чужие разведки. Поэтому я использовал все, что знал, чтобы проникнуть к змеям незаметно. Стражи было маловато - оказалось, их самих удивил приказ сучки о сокращении. Вокруг его дома так и вовсе было пустынно. Он что, думал, раз может биться с Хаширамой - так его никто не убьет?..
Пока я размышлял, чуть не столкнулся носом с сучкой. Выглядел он так отвратно, словно и ночи не спал после расставания с братом. Как-то неуверенно прошел по дорожке и двинулся в близкий лесок.
Я проводил его до поляны. Он встал в ее центре, замер. И сказал:
- Кто ты? Выходи.
Я бы выждал - детская уловка! - если бы глаза Учихи не повернулись точно ко мне. Вот глазами у него точно был непорядок: краснющие, опухшие, и выражение в них стояло какое-то дикое. Рожа в плохо подсохшей крови.
Я спрыгнул с ветки.
- Хьёринмару Сенжу, - он почти шипел. Красные глаза обзавелись еще более красным шаринганом. - Чем обязан?
- Поговорить, - я тоже, признаться, был не очень любезен.
- Сомневаюсь.
- Учиха, скажу прямо, - мне хотелось побыстрее отделаться от всего. - Я считаю, нам выгодно заключить мир.
Признаться, было приятно видеть его шок. Я радовался недолго, до тех пор, пока глава клана Учих не кинулся на меня – после этого я был в восторге.
- Ты издеваешься, тварь! – рычал он.
Я не мог поверить, что это существо - тот самый Учиха Мадара. Он не использовал додзюцу, движения были медленные. Он бился, словно рыбина на суше, рожа вся в крови, и кровь все еще хлещет из глаз, а он все повторял: - Сусаноо, Цукиеми, Аматерасу!..
- Ты вдруг уверовал в силу великих Ками? - хмыкнул я. Он зыркнул на меня так, что, честно признаться, я отпрыгнул на десяток шагов, хотя он был безобиднее котенка. Было там...
Я не знаю, что там было.
- Мой брат, - вдруг раздался резкий отрывистый голос Мадары, - пожертвовал собой ради клана. Я не дам его разрушить.
Меньше всего хотелось знать о распрях внутри клана гадюк – я убеждал себя в этом изо всех сил, вспоминая, какой актер Мадара и что я не должен ему верить. Он опасен. Я подумывал его добить, вроде - Упс! Соскользнуло. Вот Водяным Драконом и приложить. Две печати всего. Типа привычка. Война. И все такое.
Ну... 42 на самом деле. В смысле печатей.
- Никто твой клан не собирается разрушать, - примирительно заметил я, собирая чакру. Вода… нужна вода. А пока можно формировать печати… хорошо, что Мадара еще не знает, что мне вовсе не обязательно их складывать для этого.
- Ты за идиота меня держишь?! - рявкнул он почти сорванным голосом. Я подумал, что окровавленного Мадару с блеклым шаринганом можно держать разве что за истеричную сучку.
20 печатей. Палец рефлекторно дернулся - блин, когда ж перестану выдавать себя...
- Хьёринмару, - голос брата окатил меня таким Драконом, какой водной стихии и не снился. - Что. Ты. Делаешь.
Что ты здесь делаешь, Хаширама?
Мне не нужно было смотреть на брата, чтобы видеть, как он разъярен. Мадара с шипением поднялся, гордо выпрямившись.
Они смотрели друг друга как угодно - с ненавистью, злостью, яростью и похотью - но уж никак не с любовью.
Не-а.
- Ты тоже предложишь мир? - процедил сквозь зубы Мадара и харкнул кровью на землю.
- И не подумаю, - Хаширама сложил печати.
Мадара мгновение колебался, но, пробормотав что-то – я расслышал только отчаянное "Изуна" – скрылся.
- Кто такой Изуна? – почему-то спросил я.
- Младший брат Мадары, - автоматически ответил Хаширама. И, досадливо скривившись, тут же исправился: - Откуда имя?..
- Да оттуда, оттуда... - мне тоже хотелось плюнуть куда-нибудь. Но я решил, что более воспитан, чем сучка.
Я не стал спрашивать, почему Хаширама Сенжу, с его молниеносными печатями и техниками не стал убивать Мадару. Если бы я прислушался к его словам о брате... Если бы убил его тогда...
Когда мы в следующий раз встретили Учиху Мадару, я узнал, что значили имена Ками для сучьего выродка. И увидел Кьюби – до смерти не забуду.
Мы потеряли стольких, что Хаширама впервые задумался о том, чтобы затаиться на пару месяцев. Даже с учетом того, что нет более ясного способа показать свою слабость.
- Мы еще не использовали, - вдруг сказал Хаширама. - То, что узнали друг про друга.
- Что? - я не сразу понял.
Хаширама собрался как в поход и ушел.
Через два дня мне доложили о его возвращении. Я тогда облегченно выдохнул - живой!..
Чтобы дойти до резиденции клана Сенжу, надо три минуты. Эти три минуты я был безоблачно счастлив, как идиот.
А потом меня просто шибануло энергией бешеного желания, такого отравляющего, выжигающее всё, грязного и злого, - я чуть не грохнулся со стула. Дверь открылась, сдавленный голос помощника доложил:
- Хаширама Сенжу с гостем.
Им было так же херово, как мне?
В проходе стоял не мой брат; это существо я видел впервые. Тело человека, длинные волосы, алые, как шелк, как кровь из артерии, и взгляд такой, что от него просто воротит. Суйтон вокруг него кипел и испарялся, а воздух дрожал, словно от пожара. Вода не могла выносить чистый огонь. Чакра пылала, разъедая все вокруг – абсолютное разрушение.
- Это Кьюби, - представил Хаширама. Не было нужды.
И я узнал этот голос брата.
Редкий случай – я не мог найти, что сказать, даже из арсенала самых грязных ругательств. По-глупому лезли размышления, что вот почему Хаширама такой вежливый – при его-то вечных заботах… только вежливость при таком дерьме и остается.
- Безумно рад, - наконец, ответил я. Кьюби усмехнулся, приподняв подбородок и проведя языком по губам.
Он оценивал территорию.
Мгновение – и дикая чакра скрылась без следа. В глазах потемнело, словно резко выключили свет – а Кьюби спокойным и совершенно человеческим движением повернулся к Хашираме.
- Ты смог меня поймать. Что тебе нужно, Хаширама?
Великие К-ками! Я знал эту тактику.
Что тебе нужно от него, братишка? Что тебе нужно?
- Мир, - сказал Хаширама Сенжу. – Я хочу мира.
Мой брат любил вызовы. Кьюби довольно усмехнулся.
Очень скоро Хаширама оценил темную энергию биджу не только на поле боя или во время совещаний. Я впервые в жизни пожалел об отсутствии мелкой сучки Мадары.
Кьюби любил гулять. Его свобода была ограничена домом - но уж здесь-то я натыкался на него везде, где только можно. Чуть было не решил жениться и съехать - но понял, что свинством будет оставлять брата.
Кьюби был болтливой тварью. Его слова были отравляющи и не менее опасны, чем его чакра. Я то старался видеться с ним как можно реже, то искал встречи - чтобы понять, о чем с ним может говорить Хаширама.
Однажды он заговорил со мной про брата. Вломился ко мне, довольным голосом выспросил как поживаю, и как-то вырулил... Тварь языкастая.
- Хаширама слишком любит силу, - задумчиво говорил он. - Тяжко ему приходится, больше силы он любит разве что свою семью… а семья – это ты, уважаемый Хьёринмару, и вообще весь клан. Кто бы мог подумать, что у него такая широкая душа.
- Ты ничего о нем не знаешь, - процедил я сквозь зубы.
- О? – Кьюби оперся о край стола, приподняв бровь. – А ты разве не любишь силу, Хьёринмару Сенжу?
- Разумеется, - все так же зло сказал я.
Он зыркнул на меня и хмыкнул с явным ехидством. Что, он смеется надо мной, тварь? – я держал себя в руках.
- Тебе разве нечем заняться? – жаль, до Хаширамы мне было далеко. Он бы смог сказать это с вежливым намеком. Я прямо выставлял за дверь.
- Разумеется, - у этой твари была сытая усмешка, как у хищника. – Пойду, пожалуй, проведаю Сенжу-сама-а…
Тварь при Хашираме вела себя еще приличнее и рассудительнее, чем наш сенсей.
Я впервые занялся серьезным исследованием библиотеки клана – не может быть, чтобы биджу нельзя было убить. За дело я взялся с тем же упорством, каким изучал Суйтон, но шло оно куда медленнее. Спустя несколько дней Хаширама отловил меня за рукописью времен еще основания клана и, недоуменно оглядев, спросил:
- Мару? Что ты здесь делаешь?
- Да так… - я ненавязчиво прикрыл свиток рукавом.
- Мне нужна твоя помощь, - почти скомандовал он.
- Разумеется, - я легкомысленно пожал плечами.
Любимый братишка завалил меня работой так, что еще не скоро появилось время хотя бы вспомнить о походе в библиотеку. Что ж… Хашираму редко кто мог обвинить в недостатке проницательности. Мне надо было смириться.
Я не уверен, что пытался по-настоящему.
Мир с Учихами пришел внезапно и по их инициативе. Шпионы докладывали, что Мадара крепко пересрался со всем кланом сразу, отстаивая свое право мстить всласть. Неудивительно, что хитрым змеям такая тактика не угодила. Этот гадский клан теперь переходил под мою заботу о «внутренних» врагах – я заранее ругался, представляя, что придется возиться с этим дерьмом. Зато лицо Учихи Мадары, окаменевшее в выражении едва сдерживаемой ярости, доставило мне истинное удовольствие.
Кьюби удалось то, что не получилось у склочного Мадары. Он стал моему брату настоящим союзником и ценным помощником. Когда оказалось, что Кьюби способен примирить Хашираму Сенжу и Учиху Мадару до такой степени, что они согласны оставаться в одной комнате… я честно и открыто признался себе, что просто и тупо боюсь. Никакое существо не должно обладать такой силой.
Кьюби был полезен. По-настоящему полезен. Древняя тварь с жуткой силой, любовью к войне и жестокости – просто идеальная старшилка для дайме. Хаширама, вдохновившись, решил создать коллекцию. Они с Мадарой нашли других биджу, на которых техника запечатывания действовала еще лучше, чем на девятихвостую тварь, и очень скоро союз наших кланов получил просто ужасающую мощь.
- Ты можешь получить мир, - как-то раз посмеялся я в редкую минуту, когда удалось остаться с братом наедине. Он улыбнулся.
- Я хочу мира, Мару. Наш мир мне надоел.
Хаширама Сенжу стал тем человеком, желания которого имели значение. Большое.
Основание Конохи. Великое событие, великая ответственность, исполнение мечты – и далее по списку. Такая гора забот и проблем, что я опомнился, только когда вокруг скалы с убежищем выросло целое селение – куча свежих домов, какие-то постройки, какие-то люди – кто они, откуда? Я шел по улицам и понимал, что знаю всех и всё, но когда кто появился… и это тоже знаю. Вот ведь!..
Меня тоже знали; странно, кажется, я редко выходил днем в последний… последние несколько месяцев, пожалуй.
Нет, ну надо же. Деревня. Настоящая. Живая. Работает.
Хаширама долго смеялся, когда я поделился этим открытием. «Много работать – вредно», - наставительно сказал он.
Я не стал говорить, что он сам выглядел как давно воскресший труп, на который кто-то напялил кольчугу.
Меня неожиданно так это увлекло... Это чувство, что создаешь что-то, куда больше, чем клан, что-то, что будет жить и после тебя, что-то, что развивается и растет. Я ухнул во все это по самые уши, увлекся, забыл про всё. Думал, что брат, добившийся своего, был счастлив; что даже Мадара вроде не доставляет особых проблем, и вообще, нужен защитный барьер, те самые глупые детские фантазии - ранги, команды, школа. Были проблемы, Сенжу осталось мало. Деревня заполнялась, и скоро я понял: моего клана стало не хватать. Мне нужны были верные люди для брата, кто-то, подчиняющийся только ему. Я учредил отряд АНБУ, подконтрольный лично главе деревни, и долго подбирал сильнейших воинов, которые хорошо знали, что означает «абсолютная верность». Сложная задача.
Дайме смотрели на нас с опаской и некоторым изумлением. Потом - ничего, привыкли. Стали пользоваться услугами. Мы заключили договор со страной Огня и либо гоняли всех чужаков с нашей территории, либо впаивали кланы в деревню. Нара, гениальный стратег с обширными знаниями о противоядиях, пришелся кстати. Еще Инудзука. И Яманака. И Хьюга. Деревня заселялась с ужасающей скоростью – я был счастлив.
Я был слепым глупцом. Никогда не прощу себе этого.
Хаширама, казалось, с головой окунулся в новое дело. Я долбаный идиот, как мог не понять, что здесь не было выхода его собственной силе? Я оставил его с сучьим выродком и адской тварью и думал, что раз уж жили столько лет, то Хаширама сможет и дальше их сдерживать. Хаширама мог.
Назначение Хокаге. День, когда я понял, что натворил.
Хаширама был спокоен и невозмутим, как всегда. Мадара кипел от ярости. Я знал, что так будет - озаботился подогреть местечко для гадюк. К тому времени я понял, как надо обращаться с ними, и мог обеспечить хоть какую-то безопасность от гадского клана. Как я и ожидал, сучка вывалилась из норы, зло пошипела и ушла. Я смотрел ему вслед с облегчением. Теперь-то, наконец, все?..
Хаширама вернулся в кабинет Хокаге, просматривая бумаги. Только приказал удвоить посты. И настроить барьер против Учихи.
- Он вернется, - сказал тогда Девятихвостый. Кажется, это приводило его в восторг. Я пожал плечами, брат даже не поднял головы – тоже мне, открытие.
Один обозленный Учиха доставлял неприятностей ничуть не меньше, чем весь их проклятый клан. Я со вкусом ругался, Хаширама был смертельно спокоен.
Через несколько дней я застал его одного в кабинете – просто редкость. Брат сидел, по привычке оперевшись на правый подлокотник, и смотрел на лист. Это было странно – Хаширама никогда не терял времени понапрасну.
- Что там? – спросил я. Зря, почти сразу догадался.
- Прочти.
Мадара.
- Вот сучка, пытается неожиданностью взять? Хм… Долина Завершения. Завтра. Далековато.
Хаширама промолчал.
Что он пойдет на эту клятую встречу один, было ясно. Что я с отрядом последую за ним – тоже.
- Разомнемся? – предложил я. Хаширама молча кивнул.
Выйти из Конохи незаметно становилось все сложнее и сложнее – я прямо гордость чувствовал. Мы побежали по знакомому лесу, все искали место подальше.
- Ну, Суйтон против Мокутона, кто кого? – запальчиво спросил я, на пробу посылая несколько ударов. Как и ожидалось, Хаширама легко увернулся и тут же угодил в лужу. Я расхохотался и, дразня брата, опробовал еще несколько техник – потом долго бегал от озверевших ветвей. Мне нужно было расшевелить его, выбить из головы дурь про сучку и вообще все, уж я-то знаю, как бывает полезно выпустить пар. Брат был, кажется, со мной полностью согласен.
Мы долго прыгали по лесу, громя деревья и высекая новый рельеф; Хаширама, кажется, увлекся по-настоящему. Наверное, нам обоим этого не хватало – мир хорош, но двигаться-то надо!
- Ты что-то совсем расслабился, братишка, - заметил я, тяжело дыша и выкачивая из несчастного воздуха последние капли воды. Еще немного – полезу к источнику, он как раз под землей протекает. А Хаширама так любезно пробил воде путь своей трещиной…
- Да-а, лисята, вы и правда совсе-ем расслабились.
Удар!
Еще мгновение – мы изжарились бы в огне. Я ударной волной потушил горящие деревья, Хаширама забил пламя землей. Девятихвостый стоял напротив нас, прислонившись к дереву, и ухмылялся. Вокруг него крушили землю девять хвостов.
- Давай ему намордник, - предложил я, складывая печати. Водяной Дракон из источника получился бы великолепный – если бы вода не испарилась, даже не долетев до Кьюби.
Хаширама кинулся вперед.
Мы так хорошо знали тактику друг друга – совсем несложно было работать в паре, хотя и редко кому нужна помощь сразу двух Сенжу. Сучий выродок в них точно не нуждался, ему, кажется, было просто весело отбивать наши атаки. Он хорошо подобрал время, только недавно Хаширама распустил биджу по странам, якобы в залог мира, да и Мадара… ох м-мать вашу, они заодно, что ли?
Я ничего не успел сделать, когда Кьюби с размаху впечатал когтистую ладонь в грудь Хашираме. Чакрой полыхнуло так, что деревья летали.
Я пытался отдышаться и пробраться к брату. Меня что-то остановило, поддержало, не давая упасть, и голос Кьюби сладко шепнул на ухо:
- Нет ничего увлекательнее войны по прекращению войн, не так ли?..
Я резко обернулся, но он взлетел, обрастя огненной чакрой и радостно выжигая лес. Я кинулся к Хашираме. Он встал - лицо бледнющее, взгляд дикий, физиономия отрешенная до ужаса.
- Что он сделал? – потребовал я.
- Что он сказал? – спросил Хаширама. Я поколебался.
- Он сказал, нет ничего увлекательнее войны по прекращению воин. Эта сука игралась с нами, братишка.
Хаширама молча наклонил голову. Мы перевязали раны и пошли в Коноху.
Хуже всего была какое-то гадство, которое сделал Девяхвостый. Я видел, что Хаширама не знает, что с ним делать, но техника еще работает, причем сильно так работает, а говорить упрямый брат не желал. Кончилось тем, что я все-таки высказал все, что думаю по поводу упрямства и прочего, и незамысловато потребовал кончать страдать херней.
Хаширама оторопел на несколько мгновений.
- У тебя рана открылась, - сообщил он.
Я выругался.
- И тебе нельзя меня касаться.
- Почему, Хаширама, мать твою? Ты хочешь сдохнуть тут, нет?
- Это сродни гендзюцу. Я не могу никого касаться. Я не могу запечатать это изнутри, - он был совершенно спокоен.
- Гендзюцу? Может, наоборот? – нервно хмыкнул я. Вот теперь я узнал этот взгляд. Кажется, проклятый Лис не стал придумывать ничего сложного, просто заколотил в брата побольше своей чакры. А чакра у него… насильник, который бабу впервые за несколько лет увидел – ребенок просто, идиоты, которые разрушают все, что видят – мирные детишки. Как Хаширама это выдерживает?
Но я понял: это самое большое, что извращенный сучий ум мог придумать, чтобы все еще считать победу честной. Хаширама воин - он сумеет отрешиться от всего ненужного на поле боя... Но если он в запале этого гребаного дзюцу изнасилует или даже убьет кого-то из своей деревни… из своей семьи. Ну, тогда тоже сумеет. Наверное.
Может быть.
Я стал вспоминать знакомые техники.
- А если эту чакру выпустить?
- Не получится.
- А если я запечатаю?
- Как?
Пришлось перечислять, и поживее. Я видел, как брату тяжело дается сдерживать энергию демона, и что хватит его ненадолго.
- Запечатай, как я Кьюби, - наконец, выдохнул он.
- Блин, да давно бы… - я снова выругался, тихо сквозь зубы. Разумеется, не раз пробовал эту технику, но Хаширама, похоже, единственный, кто может ее использовать. Проклятье!
А, по хрену.
Я сложил печати. Рана на боку снова открылась, ч-черт, она вообще нормально зажить сможет?
Наверное, сейчас я хотел сохранить, а не завоевать. Или ненависть к демону была куда слабее моей любви к брату. Или… может, мне помог Хаширама изнутри, или, скорее всего, порция чакры Кьюби – ничто по сравнению со всей тушей.
Но у меня получилось.
Рука, все еще в крови после перевязки, замерла на груди Хаширамы.
Ох, ё… вот это чакра. Ему бы в борделе работать, суке. Я тихо зарычал.
- Все равно ты меня коснулся, - выдохнул сквозь зубы Хаширама. Мы стояли, тяжело дыша, и смотрели друг на друга. Наверное, это было какое-то отчаяние, вот ведь, допрыгались. Я думал запечатать энергию, но я не думал, что она перейдет ко мне!..
Сейчас, сквозь остатки проклятой техники, сквозь самую сильную похоть, какую я только знал, я вдруг будто... ну не знаю, мысли научился читать? Чувства видеть? В который раз понял, как тяжело брату дается все, как иссушает его это лидерство и вера людей, идущих за ним. Он не мог вдохновлять на веру, если не верил сам – во что-нибудь хорошее, например. Я вспомнил, что перед важными решениями он всегда приходил ко мне - иногда я узнавал об этом только когда он уходил, после обычной трепотни. Ему нужно то, что сучка и тварь никогда не смогут ему дать... Ему нужно тепло.
Я знал своего брата. Если бы я ушел и оставил его сейчас одного бороться с энергией извращенного лиса и думать о том, что завтра ему придется драться с ними обоими...
А он, наверное, до сих пор его любит, Ками, ну как такое быть может?..
Хаширама никогда не оставит свою деревню и свой клан. Великие люди они такие, сами не видят своего величия, но для окружающих оно сверкает ослепительно, затмевая солнце.
Я любил своего брата. Я всегда знал, что ему больше всего требуется; ему предстояла битва. Ему нужно было тепло, хоть искорка, чтобы жечь костры и воспламенять одним взглядом всю душу - я просто крепко его обнял. Руки его были в крови. Мои тоже. Мы стояли, спаянные, словно цельная скала - было тепло; это было то, что нужно нам обоим.
Я помог ему раздеться. Омыл руки из ведра, свои тоже - мы снова застыли и смотрели друг на друга.
- Ну ё, да пошли уже, - я пихнул его к кровати, как в детстве, когда он за книги все держался и забывал спать лечь. Хаширама вообще умный, ему что интриги, что гедзюцу - один хрен, видит насквозь и то, и другое. И в детстве столько читал, что странно, как глаза себе не угробил. Вот умный, умнее всех - а такой идиот иногда...
Пришлось мне за двоих. Вот тут бы сучка пригодилась - ну нет уж, хватит. Никаких больше сучек к брату не подпущу. Ему ведь так надо - чтобы рядом кто-то был. Кто-то теплый. Чтобы согреть.
Я поцеловал его тогда - единственный раз, в веко. Не братский поцелуй вроде, но и не девичий. Так. Он все правильно понял - повернулся ко мне, схватил за плечи, и - глаза так сверкают, словно камни блестящие. Словно угли.
Первый раз, говорят, хуже всего. Не знаю; я больше точно не пробовал, да и брат вряд ли.
Хаширама только делал все медленно-медленно. Если б я так за девицей какой ухлестывал, точно гнала бы в шею, но тогда это правильно было.
Он лежал ко мне спиной, на которой все еще мои кровавые отпечатки были, а я пытался растянуть его получше, пока он не бросил: "Да хватит уже копаться, Мару, не девица я, как ни верти" - и схватил меня за руку.
Я тоже постарался медленно - узко было, мр-рак, и чувствовал я, как он от боли дрожит, и сам дрожал - тело требовало врубиться в ритм и задать жару, как обычно. Вместо этого я вошел наполовину и остановился - как оно там? Хаширама сам подался навстречу, что-то прошипев.
Я понял; опустился - и снова поднялся, и снова; не отпуская его руки...
Так ее не отпустив.
Наутро он пылал, как всегда - победой и решимостью. Тот бледный след, словно бельмо, из взгляда пропал, и все стало как обычно. Я подумал, что смогу вздохнуть спокойно.
Потом еще несколько лет мне было так чертовски стыдно – за свое облегчение и радость, когда собственными глазами увидел смерть сучки. Кьюби снова отправился под замок – на сей раз, далеко в горах и под крепкую печать. Пусть попробует соблазнять камень, тварь.
Я надеялся, что больше таких врагов у нас не будет - в общем-то, так оно и было.
А перед смертью… уходя на смерть, никогда не забуду то проклятое сражение, если бы знал, вот сучий случай!..
А тогда, уходя на смерть, он почему-то именно тогда сказал:
- Это твоя деревня, Мару.
Я только потом понял… «Это деревня для тебя, Мару», - вот, что он сказал.
Вот так вот, милая моя Цунаде. Очередная нерассказанная байка для тебя. Потому что история для маленькой принцессы должна быть веселой и поучительной.
Потом.
Я расскажу это потом.
Когда смогу говорить обо всех, союзниках, врагах, даже сучках… рассказать, кем они были, а не кем я их видел. Потому что какая это в жопу поучительная история… так, дешевый роман с прилавков. Нельзя так рассказывать про твоего дедушку, моего брата, Великого Сенжу, который создал нашу деревню и принес нам мир.