[naruto-the-elders]

Фэндом: Наруто
Название: Утро
Пейринг: Минато/Наруто
Рейтинг: R
Жанр: джен
Посвящение: Соула, это тебе.
Саммари: всему свое время.
Дисклэймер: отказываюсь

Я буду благодарна модератору за указание ляпов. Спасибо.



Утро смазанной кляксой пронеслось по небосводу, гася радостные звезды и выталкивая прочь бледную, чуть грустную луну. На разморенном поле качались головки цветов, опустившиеся под непосильной тяжестью росы. Сердитые шмели жужжали между травинок, стряхивая капли наземь, а цветы благодарно кланялись в ответ.
«Не за что», - хмурился жук, продолжая свой облет.
Тонкокрылые бабочки едва успевали отворачивать от грузного тельца, складывая свои изящные лапки на груди.
«Нахал!»
«Хам!»
«Невежа!»
Возмущенно дрожали их усики, а ропот разносился по всей глади луга, растворяясь в кромке бесстрастной речки. Утро было обычным: сопливо-туманным, нахохлившимся попугаем на ветке наступающего дня.
И под стать ему оказалось лицо маленького мальчишки, пробежавшего по полю босыми ногами. Он запнулся на кротовой ямке и упал, не желая подниматься, размазывая упрямо текущие слезы сжатыми кулачками.
Утро присело рядом, с любопытством разглядывая грязные полоски на щеках ребенка. Шмель пролетел мимо, что-то бормоча себе под нос.
- Не буду, не верю…все обман. Один обман! – малыш хлюпал носом, и безудержно плакал. Собрались сходить в парк, конечно – одни. Бросили. Выкинули как ненужную вещь и ещё рассмеялись ответ…а он…он так хотел быть рядом с ними, что сердце сжималось, а дыхание исчезало на краткие мгновения, тянувшиеся как бесконечная резинка.
На согнутые пальцы приземлилась неосторожная бабочка, ребенок поднял отрешенный взгляд на неё, сжимая кулак окончательно. Бабочка рванулась вверх, заваливаясь на бок, отчаянно тянулась к своим товаркам – рассказать, предупредить.
- Идите все вон, - хмурился малыш, сдерживая рвущиеся слезы. И они, невыплаканные, сухой злобой выжигали душу. Мальчик встал, побрел дальше, оставляя за собой вытоптанную дорожку боли…чужой и своей.
Утро, кряхтя, пошло за ним, окутывая фигурку туманным мороком.
Луг пел о своем счастье, сочувствуя чужому горю. Он поднимал поникшие травинки, лаская их южным ветерком: все хорошо, ведь вы живы. И согнутые стебли выпрямлялись, тянулись к неясному солнцу приоткрывшиеся бутоны. Утро.
Ведь утро.
Ребенок добрел до старого, одинокого дуба посреди бескрайнего поля-луга, забрался на ветку, укрывшись нежной листвой новых побегов.
- Мне плохо, - он прижался щекой к шершавой коре, зарываясь в свое одиночество. Утро село рядом, играя с листочками.
- Так больно? – шутливый голос раздался совсем рядом, стоило только повернуть голову. Глаза ребенка недоуменно распахнулись, а потом потемнели от захлестнувших его эмоций. Он обернулся, встретившись взглядом с такими же, поразительно голубыми глазами, в которых искрил невысказанный смех. И мальчишка погас, отворачиваясь, цедя сквозь зубы:
- Уходи. Мне не больно.
- Правильно, - настойчивые руки прижали ребенка к груди собеседника. Не оставляя шанса вырваться, - признай, ей больнее.
На раскрытой ладони лежала умирающая бабочка, изредка, словно в агонии, взмахивающая оставшимся крылом. Малыш посмотрел на неё, давясь вспыхнувшей жалостью, ткнулся носом в грудь мужчины:
- Она сама виновата.
Мужчина задумчиво кивнул, будто спрятавшийся в его руках ребенок мог это увидеть. Свободной ладонью приподнимая подбородок малыша, Минато склонился к его уху, дыханием щекоча нежную кожу:
- Кто тогда не виноват? Ты слышал, но не понял. Увидел свое, и отвернулся.
Малыш сдерживал готовые хлынуть слезы: «Он не прав. Я видел, я чувствовал. Мне плохо». Он уперся ладошками в грудь отца, скользя по льняной рубашке, впитывая тепло:
- Я ничего бы не услышал, не скажи вы так.
- Дурак, - Минато стряхнул бабочку на кору дерева, впиваясь в губы сына. Под маленькими ладошками сумасшедшее стучало огромное сердце, - ты дурак.
На недоуменный вопрос сына: «Зачем?», Минато жестко ответил:
- Если ты хочешь эмоций, будь готов принять их. Не усматривай за поступками то, чего в них нет, - он наклонил голову сына, одевая ему на шею кулон.
Наруто распахнул глаза, дрожащими пальцами касаясь подарка:
- Вы…за этим?
Минато кивнул, чуть прикрывая глаза, чтобы не утопить сына в своей любви. В немой радости оттого, что сегодня может быть с ним рядом.
- П-пап, - оттаявший сын бросился на шею отцу, и они благополучно грохнулись с дерева.
Утро бросило играть с трупом бабочки, подзывая к себе птичку: «завтрак», маленький скворец благодарно пискнул, унося своей жене и птенцам питательный подарок. Степенный полдень подошел к спустившемуся утру, то вздохнуло, передавая в протянутую руку собранные семена и звуки луга. Полдень потрепал утро по плечу, вдыхая отданные дары, а потом хлопнул в ладоши:
- День начался!
Выглянуло из за тучки умытое солнышко, цветы распахнули лепестки ему навстречу. Утро вздохнуло, заворачиваясь в росяное покрывало, и растаяло под сенью дуба.
Всему свое время…
- Пап.
- Что, солнышко?
- А ты всегда будешь со мной?
Минато навис над сыном, проводя рукой линию от виска до ключицы, и остановился на груди:
- Да. Вот здесь, я всегда рядом.
Наруто улыбнулся в ответ на ласковую улыбку отца, притягивая того к себе, зарываясь в пшеничные волосы, вдыхая аромат, запоминая… Минато оторвался от сына через мгновение:
- Не проси того, к чему не готов, - и подарил легкий поцелуй в щеку.
Я буду с тобой.
Всегда…


- Эй, балда! Подъем! Мы пропустим тренировку!
Разминая мышцы, потягиваясь, Наруто выглянул в окно:
- Да-да, Сакура-ча-а-а-н. Уже иду.
И захлопнул ставни, не обращая внимания на гневные вопли снаружи.
Пап, это был сон?
На груди болтался кулон, подарок Цунаде…или же подарок через неё врученный?
Наруто подошел к зеркалу, улыбаясь своему отражению. Задумчиво провел рукой по воображаемой линии от виска и до ключицы, останавливаясь на сердце.
Тепло.
Пап, я знаю – ты рядом. Но…приходи ещё, ладно?
И, напевая, выскочил на улицу под приветственный кулак Сакуры-чан.
Пап, ты замечательный отец.
А небо голубоглазо щурилось: «Нет, Наруто, это ты прекрасный сын».

Всему свое время…

Маленькая бабочка сушила свои крылья на свету, ожидая часа для полета.