Фик для Геро

[naruto-the-elders]

Название: Без слов
Автор: Эльверт
Бета: Lido
Пейринг: Тобирама/Хаширама, Хаширама/Мадара
Рейтинг: R
Жанр: драббл, яой
Предупреждения: яой, инцест, возможно ООС (хотя с Основателями вообще не ясно - что ООС, что нет...)
Дисклеймер: Кишимото имеет всех
От автора: Для gero_likia на День Рожденья.

Тобирама никогда не ревновал своего брата. Ни к невесте, которая рано или поздно все же станет его женой – главе клана Сенджу нужны наследники и политический союз с ее отцом, - ни к Мадаре.
Сейчас, сидя немного поодаль, он, прищурившись, наблюдал как его брат с Учихой распивают сакэ и смеются чему-то. Прищур был призван скрыть снисходительный взгляд.
Мадара был сильным шиноби, бесспорно, но его попытки захватить, поглотить сердце и волю Хаширамы, как когда-то он поглотил сердце и волю Изуны, оставались бесплодными. Что бы он там ни думал.
Уж Тобирама-то знает своего брата как никто другой.
Учиху постоянно нужно было подчинять; Мадара желал этого, требовал, провоцировал каждым словом и жестом. Любые неполитические отношения с ним – от простого разговора до постели – превращались в постоянный бой, в сражение за главенство, в котором Мадара в итоге прогибался, позволяя взять над собой верх. Но это была победа, после которой всегда стоило держаться настороже, ожидая внезапного удара в спину. Мадара любил руководить исподтишка, превращая эту манеру в какое-то подобие искусства. Для него это была игра – опасная, горячащая кровь игра, которой он отдавался со всей страстью.
Но Тобирама знал, что Мадара никогда не получит того, чего так жаждал – власти над старшим Сенджу. Учиха с дикими глазами и змеиным сердцем никогда не станет тем, перед кем Хаширама решит открыться.
Учиха требовал от Хаширамы силы, подобной той, что нужна для укрощения зверя, постоянного напряжения и твердости руки. Того же, чего требовал от Хаширамы его долг, его положение, его ответственность.
Мадара ждал от него того же, что видел в старшем Сенджу весь мир. Тобирама – единственный из всех - видел в нем иное.
Он единственный видел жуткие приступы ярости, когда его брат уходил подальше в лес и крушил землю и камень случайными техниками, понося самыми грязными словами союзников-шиноби, даймё, соклановцев и врагов. Он единственный видел, как Хаширама лежит пластом, безразлично уставившись в стену, и на попытки расшевелить его лишь бесцветным голосом говорит, что не хочет и не может больше ничего делать; в такие дни Тобирама объявлял, что глава клана болен, и никого не пускал к нему.
Тобирама единственный видел, как покорно его брат опускает голову, принимая его в себя, как одуряюще беззащитно выглядит, связанный и с полоской ткани на глазах, как дрожат его губы, когда он, задыхаясь, срывающимся голосом просит еще.
Тобирама уже и думать забыл о сомнениях и угрызениях совести из-за того, что единокровным братьям не должно заниматься друг с другом такими вещами. Он послушно хранил тайну – ведь это была и тайна Хаширамы – зная, что если когда-нибудь она вдруг станет известной, он перегрызет горло любому, кто посмеет сказать что-либо дурное о его брате.
Они никогда не говорили об этом вслух, однако Тобирама чувствовал, как много от силы главы клана Сенджу держится на нем. Хаширама никогда не поставит никого ближе него – ни Мадару, ни будущую жену - потому что только с ним Хаширама может позволить себе быть слабым.
Проводив взглядом брата с Мадарой, уходящих в сторону спальни, Тобирама усмехнулся и отставил пустую чашечку из-под саке. Брат хочет развлекаться – пускай; он заслужил это как никто другой.
Он вернется.