Автор: Zelf
Бета: Нет
Пейринг: Мадара/Тобирама, Старейшины (в разных пропорциях), неизвестные АНБУ.
Рейтинг: NC-17
Жанр: стёб
Предупреждения: ООС, нецензурная лексика.
Дисклеймер: Персонажи г-на Кишимото, остальное всё моё.
Размещение: разрешено только серафита
Саммари: Внешность бывает обманчива, и никакой капитан Очевидность не поможет понять истинную суть.
От автора: Написано по условиям заявки серафита серафита "Все настолько привыкли к тому, что Тобирама тиран и жесткий правитель, что никому и в голову не приходит, что в койке рулит Мадара... А того уже задрало, что все считают его "женой" Тобирамы. Как он покажет недовольство — на твое усмотрение. Не стих."
Статус: завершен.
осторожно!Тобирама отмокал в горячем источнике после тяжелого дня. Он устал не столько физически, сколько морально. Да, хокагская шляпа тяжела и обязанности, ей налагаемые, не всегда легки и приятны. Старейшины пытались всюду сунуть нос и навести порядок, который, кроме их самих, был никому не нужен и непонятен. Тобирама догадывался, что делали они это скорей из старческой вредности и дабы показать свою значимость, но сглаживать углы между ними и представителями лучших кланов было уже настолько утомительно, что сам Хокаге иной раз кое-как сдерживался, чтобы со всей дури не грохнуть по столу и не замуровать трёх «почтенных» старцев где-нибудь в глубине горы.
Хуже всего было то, что единственный человек, который мог спокойно противостоять старым маразматикам, представителям остальных кланов и самому Хокаге, человек, который просчитывал всё лучше их всех вместе взятых, человек, сила и умения которого были поистине легендарными, человек достойный звания умнейшего в своей эпохе, Учиха Мадара, всегда противостоял одновременно и Совету, и Хокаге. И, что самое невыносимое, этот человек был одним из самых важных для Тобирамы. Важность его обуславливалась не званием лидера клана, не поистине удивительной чакрой и не качествами лучшего шиноби. Нет. Тобирама просто восхищался им, боготворил, дурел от харизмы и обаяния… Да ладно, чего уж греха таить – Тобирама был влюблен. Влюблен как кошка весенней порой, влюблен как лебедица в гордого, прекрасного и единственного для неё лебедя. И эта самая любовь угнетала, ломала, истязала и корёжила несчастного Сенджу. Конечно, существующая любовная связь между Учиха и Сенджу не осталась незамеченной, однако с каждым днём Мадара почему-то становился все холоднее и мрачнее. Тобирама подозревал, что это связано с предстоящими военными действиями, но напрямую спросить означало показать свою недалекость и слабость. Поэтому, как подобает истинному шиноби, он делал морду кирпичом на недовольную физию Мадары и гнул свою хокагскую линию дальше.
И только оказываясь вдвоем, сокрытые от любопытных людских глаз, страстно отдаваясь сексу, они чувствовали себя обычными людьми. Людьми без шляп, доспехов, обязанностей, клановых заморочек и облике шиноби. В такие моменты, без хокагского одеяния… Да вообще безо всяких одежд, Тобирама был счастлив. Голый, бесстыже довольный и по-детски счастливый, он хотел бы, чтобы эти моменты происходили чаще. Чтобы накрывавший его с головой горячий оргазм, в то время как он обвивал ногами талию своего белокожего Мадары, неистово вколачивающегося в него, происходил не раз в две недели, или десять дней, а гораздо, гораздо, гораздо-гораздо-гораздо-гораздо чаще… Но время и место встреч определял Мадара, и Тобирама был рад даже этим нечастым подаркам судьбы как голодная собачка куску жирного мяса.
От размышлений о Мадаре Хокаге слегка развезло, руки сами потянулись к паху и он уже был готов под пение птичек и шелест листьев в одиночку успокоить своего «дружка», но тут он услышал звук шагов по дорожке, ведущей к источнику. Мысленно дав себе обещание закончить задуманное, несчастный влюбленный повернул голову и открыл глаза, чтобы увидеть наглеца, посмевшего нарушить уединённый отдых первого лица деревни. К источнику направлялся один из Старейшин, старый вредный пень, нудность речи которого могла усыпить даже тигра. От возможности совместного принятия водных процедур сник и Тобирама, и его «дружок». И пока старпёр раздевался, Сенджу неторопливо выбрался из источника, одел кимоно, рассудив, что остальное он может одеть и подальше от этого старого козла.
Дабы не задерживаться более положенного, он, на ходу вытирая волосы, отходил от источника. И тут… Сначала он ничего не понял, сработал лишь инстинкт шиноби, заставивший мгновенно сгруппироваться. Руками он попытался заблокировать возможные удары, но полотенце, которым он вытирал волосы, закрывало глаза, и поставленный вслепую блок был тут пробит самым неожиданным образом. Потом Тобираму подхватили за задницу и поясницу, и с силой впечатали спиной во что-то твердое.
«Дерево», - запоздало сообразил Хокаге. Полотенце сорвали, и перед изумленными карими очами младшего брата Хаширамы предстало искаженное злым прищуром нежно любимое лицо главного Учиха. Сенджу попытался дёрнуться, потом вырваться, потом лягнуть наглеца, но последнее привело лишь к тому, что обе хокагские ноги были закинуты на талию Мадары. На этом, забывший все правила субординации носитель шарингана не остановился и, резко сняв с себя штаны и распахнув кимоно высокочтимого деревней Хокаге, приставил головку своего члена к анусу совершенно обалдевшего Тобирамы.
Нет, в принципе, Тобирама не возражал против незапланированных свиданий, но не так же! В нескольких метрах, тряся челюстью и нервно держась за край источника, пучил глаза старый хрыч из Совета. В округе, скрытые там и сям за листьями деревьев, следили за обстановкой АНБУ, да и вообще!.. Он Хокаге, или где?! Последний довод
- Не дергайся, сучка! – рявкнул Мадара на эти жалкие проблески сопротивления и рывком вошел в хокагскую задницу. Трясущаяся челюсть Старейшины замерла в крайнем низком положении, листва же стоявших вокруг деревьев, наоборот стала проявлять странную активность, а Тобирама… обмяк. Возможно, что не так давно данное обещание одной из частей его тела сыграло решающую роль, а может расслабленное после горячих вод тело потеряло способность сопротивляться тому, чего так сильно хотело, а может изнасилованный последними событиями мозг отключился – сказать трудно. А возможно, что совокупность всех этих печальных для репутации Хокаге обстоятельств сыграла решающую роль в этом эпохальном для деревни событии, но факт остается фактом – Тобираму жестко трахали, прижав к дерву. Драли со звонкими шлепающими звуками, как последнюю портовую шлюху, а сам Хокаге млел и стонал от столь неподобающего к себе отношения, прижимая за плечи нарушителя традиций. Сжимая ногами талию Мадары, он пытался насадиться еще больше на трахающий его член, и стороннему наблюдателю могло бы даже показаться, что чуть сгибая ноги в коленях, он старался еще ближе прижаться к Учиха...
- Хокаге–сама! – раздался женский вопль со стороны банного домика, - Хокаге-сама! Я сейчас! Я позову!..
- Глохни, - метнул в неё предупреждающий взгляд Мадара, - не мешай мне, женщина! – и та замерла на пороге, не в силах отвести взгляд от столь неожиданного зрелища.
Листва, скрывающая АНБУ, уже явно изображала ураганный ветер, в то время, как ветер был практически невесом. Что творилась в глубине этой листвы, и что творилось в умах анбушников совершенно неизвестно – в рапортах об этом не осталось ни слова, но заинтересованность процессом явно наделила анбушников склерозом в отношении их обязанностей, иначе они не проморгали бы приближающихся к месту «встречи» двух других старейшин. Какого хрена они попёрлись на тот же источник – совершенно непонятно, ибо в округе таких источников было не менее пяти. Но судьба-злодейка решила до конца раскрыть трепетно охраняемую слабость Тобирамы.
Советники остановились в паре метров от любовников, заинтересованно их разглядывая. Тобираме к тому моменту было сугубо фиолетово, кто и зачем на него смотрит, однако он не удержался:
- Сзади стоят старейшины, - слегка охрипшим голосом и растягивая гласные произнес он.
- Да в рот компот! Дадут мне сегодня, в конце концов, трахнуть мою сучку, или тут театр под открытым небом! – озверел Мадара, - Пошли на хуй! – повернувшись к старикам, заорал он, - Кыш отсюда, старые извращенцы!
И если на какую-то долю секунды старейшины засомневались в стремлении смыться отсюда, то прильнувший губами к шее Мадары глава селения утвердил их в верности указанного Учиха пути следования. Постукивая тростью о землю и опираясь на руки друг друга они засеменили обратно.
А Мадара самозабвенно продолжал своё дело под аккомпанемент яростно шуршащих листьев и журчание воды в источнике. Дабы не попасть под горячую руку любимчика главы деревни, старый нудота, сидевший в источнике, погрузился туда практически полностью, однако положение он принял такое, чтобы видеть все происходящее…
Когда удовлетворенный и слегка окосевший от оргазма Тобирама уткнулся лбом в плечо Учиха, Мадара разжал крепко сжимавшие упругие хокагские ягодицы пальцы. Аккуратно помог опустить Хокаге ноги на землю, и, чуть приподняв за подмышки, чмокнул в его губы.
- Если еще хоть раз, хоть одна драная шавка посмеет сказать, что я твоя жена, выебу прямо на площади перед резиденцией. Днём. При всём народе. Понял меня, Тобирама?
С этими словами Мадара привёл свою одежду в порядок, и, отряхнувшись, неспешным шагом направился прочь.
«Может рискнуть?» - мелькнула шальная мысль в голове счастливо улыбающегося Хокаге.