Shit©Крисьен Авасарала || живу в вечном фоллауте
Название: Последний защитник
Автор: Soul of a Black Raven
Бета: Mritty, Noire Soleil
Пейринг/Персонажи: Мадара, Наруто
Жанр: сказочное AU, смарм
Рейтинг: PG
Примечание: частичный ретеллинг анимэ «Принцесса Мононоке»
От автора: для Хэлтья на День Рождения
словарикКицуне — японское слово, означающее «лиса». Однако, если говорить о японских сказках, кицуне — это разновидность сверхъестественных существ (ёкай), и считается, что они обладают развитым умом, долго живут, а также обладают магическими способностями. Основным признаком кицуне является количество хвостов: могут иметь их до девяти штук. Чем больше у кицуне хвостов, тем она (или он) старше и сильнее. Основной силой кицуне являются иллюзии; они способны обманывать людей, вынуждая их видеть практически всё, что угодно. Из-за этого, в сказках их изображают как игривых обманщиц.
В некоторых легендах сказано, что если человек заслужил доверие кицуне, то уже никто и ничто не сможет её переубедить. Они крайне преданы тем, кому доверяют и готовы сделать всё для этих людей;
Джинчуурики (букв. «Сила Человеческого Жертвоприношения») — люди, в которых запечатаны биджу: Хвостатый зверь, представляющий собой живую форму чакры (поэтому иногда биджу называют «Монстры из чакры»). Джинчуурики обладают неординарной силой, в некоторых случаях они даже сильнее, чем их демон сам по себе;
Кьюби (букв. "Девять хвостов") — Биджу с девятью хвостами, запечатанный в Узумаки Наруто из Конохагакуре. Так же его называют «Кьюби но Йоко» ("Девятихвостый лис несчастья") и "Бакегитсуне" ("Лис-монстр")
Гэта — японские деревянные сандалии в форме скамеечки, одинаковые для обеих ног (сверху напоминают прямоугольники). Придерживаются на ногах ремешками, проходящими между большим и вторым пальцами;
Хаори — японское короткое кимоно (куртка) примерно до колен, надевается поверх обычного кимоно. Хаори не подпоясывается, хотя имеет внутренние завязки;
Кеккей Генкай — улучшенный геном (букв. «Ограничение по крови»/«Наследие крови»). Передающая по наследству генетическая особенность;
Додзюцу (букв. «Техника зрачка») — аномалии, вызываемые Кеккей Генкаем в глазах носителя. Так же термин Додзюцу характеризует техники, которые можно использовать с помощью этих особенных глаз.
читать дальше***
Мадара совсем неизящно лавировал между несуразных грибов высотой под два метра и деревьев-гигантов. Кроны заслоняли пурпурное небо, и, чтобы добраться до их верхушек, понадобилась бы изрядная сноровка и недюжинный запас чакры. На ветках сидели маленькие духи леса, молочно-белые, полупрозрачные, с круглыми чёрными провалами вместо глаз. Трясли неуклюжими головами, возникали тут и там небольшими группками, не то провожая, не то преследуя. Ноги в сандалиях пружинили на ковре из разноцветных листьев. В вышине проносились птицы с размахом крыльев в человеческий рост, и воздух, потревоженный ими, начинал завихряться, грозясь оторвать от земли и унести его в полном боевом доспехе, словно он — травинка.
Так Мадара шёл уже три с половиной часа, ориентируясь исключительно на внутренний компас, указывающий, в какой стороне Коноха.
Боковое зрение на самой своей границе уловило движение мгновением позже, когда в висках уже зазвенела струна, оповещающая о чужом присутствии. Хотя кто тут ещё был «чужим», усмехнулось знакомым голосом, но Мадара отмахнулся от реплики, как от мухи.
Между стволов замелькало размытое яркое пятно. Слева-справа, чуть позади, немного впереди. Самурайские доспехи? Нет, форма АНБУ. Демоны раздери Сенджу!
Это рыжий спортивный костюм и плащ, наподобие того, что носил Четвёртый. Кицуне водил его за нос, играл, не желая принимать конкретный образ. Вот он почти рядом, почти поймал, почти задел плечом...
Светлое юката и накинутое на плечи тёмно-синее хаори с оранжевой расписной подкладкой. Фигура слоилась, реальности накладывались друг на друга, и понять, высокий или нет, худой или массивный появившийся кицуне — не получалось. Вместо лица — луна, сияющий огромный двойник настоящей. На поверхности вспучился ало-чёрный глаз Кьюби, прищурился, глядя на гостя, и тут же провернулся «белком», возвращая диску томную бледность недодержанного сыра. Луна обратилась в фарфоровую маску и спала на землю, раскалываясь надвое.
Внутри поднялась жгучая волна; отточенные в боях рефлексы заставили собраться быстрее, чем возникают мысль или эмоция. Но внешне остался расслаблен, спокоен: чего ему, Учиха Мадаре, бояться?
По земле, шурша в опавшей листве, задевая щиколотки, струились ленты рыжей чакры. Луна в небе ослепительно вспыхнула, и в глазах сделалось бело. На мгновение страх ослепнуть даже с Вечным Мангекё кольнул под рёбрами, но зрение вернулось, и рыжие лисьи хвосты заполоскали в загустевшем воздухе; деревья словно расступились, и пурпур небесного свода сменился эбонитом.
Мальчишка. Только-только молоко на губах обсохло. Жилистые ноги в деревянных гэта, руки вытянуты из рукавов юката и сложены на животе, оттопыривая бежевые полы с моном в виде спирали на каждой стороне. Чистое широкоскулое лицо с хитро сощуренными глазами, в которых плещется звенящая синь, а в крепких зубах зажат мундштук.
— Дешёвый выпендрёж, — хмыкнул Мадара.
— Зануда! — не остался в долгу тот. Весело отбил насмешку молодым тенорком, но словно бы с хрипотцой.
— Вот и поздоровались, — мягко подтрунил Сенджу.
— Что привело тебя… — кицуне глубоко потянул носом воздух и договорил чужим низким голосом, — проклятый.
— Пришёл снять проклятье.
Звериные глаза смотрели прямо и внимательно. В них чудилась насмешка, угроза, неприязнь, но они принадлежали монстру внутри мальчишки.
За пазухой, на груди зашевелилось лицо Хаширамы, и приглушённый одеждой и доспехом голос позвал:
— Узумаки. Наруто.
Джинчуурики девятихвостого.
Он ударил — взметнулись полы и рукава хаори, полыхнули огнём призрачные хвосты. Подобрался вплотную и — Мадара отбил, блокируя атаку «Отражением веера», отшвырнул прочь. Мальчишка кувыркнулся в воздухе, припал к земле на все четыре конечности. Как хищник. Как Кьюби. Остроконечные лисьи уши колыхнулись: покров словно дышал и пульсировал, скалил зубы хвостатый.
— Я не пущу тебя в Коноху.
— Я сам войду.
— И принесёшь в деревню проклятье?
— Заберу мне причитающееся.
В воздух волной взмыла рыжая чакра, соткалась над ними в огромную лисью голову. Широко разевая пасть, она расхохоталась:
— Причитающееся? Ну, пошли.
Поднялся ураганный ветер, спиралью закручиваясь вокруг кицуне, расшвырял ветки и листву, проредил кроны деревьев и стих. Мадара выпрямился, опустил руки, хмурясь. От Узумаки Наруто больше не веяло демонической аурой, на веках проступили алые пятна, радужка пожелтела, приобретая цвет янтаря. Горизонтальный жабий зрачок делал взгляд застывшим, немигающим, лицо будто потеряло часть эмоций, но тень странноватого, не понятного Учиха дружелюбия не исчезла.
Кицуне развернулся и поманил за собой.
Ловушка?
— Не похоже, — прошелестел Шодайме.
Узумаки держался непринуждённо, но собранно. Легко перепрыгивал с ветки на ветку и пытался завести разговор, но все вопросы, восклицания и подколки игнорировались, поэтому вскоре от Мадары отстали, и сквозь чащи они шли уже в полном молчании. Из-под гэта в доли секунд вырастала трава и распускались цветы, выныривали на тонких витых ножках грибы и гибкие веточки, выпархивали насекомые, личинки и куколки которых покоились в земле, под листвой. Напитанная энергией Мебоку, протекающей через Наруто, жизнь расцветала и так же быстро увядала, лишившись подпитки.
Спустившись по каменистому склону, они остановились на опушке леса. Мадара поравнялся с Наруто — тот гордо и широко улыбался, по-лисьи щурясь на открывшийся вид.
В долине, под слепящим солнцем, раскинулась средь зелёных крон Коноха. Скользили тонкие мельхиоровые блики по проводам, нарядно алели черепичные крыши и улицы расходились лучами от монумента Хокаге, дробясь на «рукава»-ответвления. Балкончики, веранды, палисадники, огромные вывески и флюгера и влажно блестевшая по правую руку река — всё это, замкнутое в круге каменной стены, почти не изменилось с момента, как Мадара покинул деревню.
Он вглядывался в неё до рези в глазах, и кровь медленно отливала с лица. Разом обострившееся чутье твердило: там нет шиноби! Деревни не зря обносили барьерами, иначе скопление людей, имеющих чакру и управляющих ею, работало как маяк. Но защитного купола не было.
— Моя Коноха…
— Наша, Мадара, — поправил Хаширама Сенджу, — наша…
И замолк.
— В этом месте нет ни одного шиноби, только простые люди, — глухо произнёс Учиха и сжал рукоять веера. — Как?
— Отказались от ненависти и боли. От убийств. — Наруто потёр знак Листа на стальной пластине протектора. — Уже сотня лет прошла с тех пор, только дряхлые старики помнят, что лица Хокаге, высеченные на скалах, — не сказка…
Мадара выбросил руку вбок, хватая кицуне за горло, в ярости сжимая пальцы. Мир вокруг стал резче и монохромнее: Мангекё вращал спицы, сливаясь в узорчатое колесо. Но Узумаки не сопротивлялся, смотря на него спокойно и серьёзно.
— Ты хотел глаза Рукудо Сеннина, и потому вживил себе клетки Первого Хокаге. Но это было насильственное воссоединение, и вместо дара ты получил проклятье.
Боль прошила руку Учиха, её свело судорогой, из-под рукава рубахи, по предплечью полезли бурые пятна. Из них распускались прозрачные лиловые лепестки, похожие на холодные языки пламени — воздух вокруг плавился, под ними тряхнуло, и камень пошёл трещинами, скрипя и осыпаясь мелким песком… Это длилось меньше минуты, пока Наруто не впился пальцами в руку, держащую его, сдавливая и пропуская через Мадару свою чакру. Проклятье выкинуло пару длинных щупалец, жадно лизнувших кожу, и затихло.
Медленно отпустив горло — на нём остались багровые синяки — Мадара сжал ладонь в кулак. Скрипнула тонкая кожа перчатки, ярость и отчаянье, застрявшие в животе, ворочались горячей отравой, как кунай в ране.
— Через месяц сюда придут шиноби из других стран: назревает война. Людей со способностями рождается всё меньше, многие техники утеряны, как и различные Кеккей Генкай. Они разнесут Коноху в щепки, надеясь найти там то, что подарит им силу и вольёт свежую кровь в загнивающие поколения.
— Я знаю, — усталая морщина залегла в уголке рта Хранителя. — Я буду защищать свою деревню до конца. Если я умру, лес просто станет обычным. И всё.
Мадара присел на валун, прислоняя к нему боевой веер. Сложил локти на колени и согнулся, мрачно глядя перед собой. Тяжёлая грива стекла чёрными прядями по пластинам доспеха на грудь, и на лице Наруто заиграла лукавая ухмылка.
— Не так я себе представлял одного из основателей Конохи. Но волосы совсем как в свитках.
— В Конохе сохранились свитки?
— Да, — кивнул, — в хранилище, что спрятано за Скалой Почёта. Но я тебя туда не пущу.
— К деревне ты меня тоже не хотел пропускать, — усмехнулся Мадара.
— А Сусано-о покажешь? — спросил джинчуурики задорно, подходя ближе. — Давно не видел. А я тебя раменом угощу!
— На драку нарываешься?
— На спарринг! Последние пятьдесят лет размяться совсем не с кем, — и улыбнулся во все тридцать два зуба.
— Наглец.
Поднявшись, Мадара принялся растирать мышцы на пострадавшей руке, раздумывая. Узумаки ждал, покачиваясь на гэта, и мусолил мундштук.
— Кьюби — хранитель леса, ты — деревни. Кто из вас может снять проклятье?
— Его можешь снять только ты сам.
Заявление ударило оплеухой — Учиха надменно скривил губы, глядя сверху вниз:
— Щенок, думаешь, я не пробовал?
— Ты просто не знаешь, как.
— Любовь — это путь к миру, — вновь донёсся голос Первого Хокаге.
Наруто кивнул:
— В тебе многовато ненависти.
Высокомерное фырканье сменилось смехом:
— Ненависть — суть Учиха. Ты предлагаешь мне отказаться от себя?
— Риннеган — высшая форма додзюцу глаз, Шаринган лишь промежуточная ступень. Если ты хочешь получить силу Мудреца Шести Путей, тебе придётся им стать, — хрипло проговорил Кьюби, ощеривая клыки; глаза Узумаки вновь изменились, полосы на лице проступили чётче и почернели.
— Не думал ли ты, Мадара, переписать историю? Дважды отмерив срок жизни, ты вернулся к истокам: Коноха и риннеган — начало начал…
— Через месяц Конохи не будет…
— Если, конечно, ты не поможешь её защитить.
Наруто протянул руку Мадаре, словно бы предлагая сделку.
— Тебайо, соглашайся!
Мадара молчал и думал. Маленькие духи леса выглядывали из крон, вновь трясли смешными головами, и звук, напоминающий бамбуковую трещотку, заполнял лес и стекал под ноги.
Мягкое дыхание ветра потеребило непослушные пряди волос.
— Такие решения не принимаются в мгновение ока.
Протянутая ладонь опустилась, но джинчуурики, кажется, ничуть не расстроился.
— На голодный желудок — тоже. Пойдём, я всё-таки угощу тебя раменом.
И спрыгнул вниз.
— Соглашайся, Мадара, — мягко и уверенно предложил Хаширама. — Иного случая может и не представиться.
Ему не ответили. Мадара подхватил веер и неторопливо последовал за Наруто.
Автор: Soul of a Black Raven
Бета: Mritty, Noire Soleil
Пейринг/Персонажи: Мадара, Наруто
Жанр: сказочное AU, смарм
Рейтинг: PG
Примечание: частичный ретеллинг анимэ «Принцесса Мононоке»
От автора: для Хэлтья на День Рождения
словарикКицуне — японское слово, означающее «лиса». Однако, если говорить о японских сказках, кицуне — это разновидность сверхъестественных существ (ёкай), и считается, что они обладают развитым умом, долго живут, а также обладают магическими способностями. Основным признаком кицуне является количество хвостов: могут иметь их до девяти штук. Чем больше у кицуне хвостов, тем она (или он) старше и сильнее. Основной силой кицуне являются иллюзии; они способны обманывать людей, вынуждая их видеть практически всё, что угодно. Из-за этого, в сказках их изображают как игривых обманщиц.
В некоторых легендах сказано, что если человек заслужил доверие кицуне, то уже никто и ничто не сможет её переубедить. Они крайне преданы тем, кому доверяют и готовы сделать всё для этих людей;
Джинчуурики (букв. «Сила Человеческого Жертвоприношения») — люди, в которых запечатаны биджу: Хвостатый зверь, представляющий собой живую форму чакры (поэтому иногда биджу называют «Монстры из чакры»). Джинчуурики обладают неординарной силой, в некоторых случаях они даже сильнее, чем их демон сам по себе;
Кьюби (букв. "Девять хвостов") — Биджу с девятью хвостами, запечатанный в Узумаки Наруто из Конохагакуре. Так же его называют «Кьюби но Йоко» ("Девятихвостый лис несчастья") и "Бакегитсуне" ("Лис-монстр")
Гэта — японские деревянные сандалии в форме скамеечки, одинаковые для обеих ног (сверху напоминают прямоугольники). Придерживаются на ногах ремешками, проходящими между большим и вторым пальцами;
Хаори — японское короткое кимоно (куртка) примерно до колен, надевается поверх обычного кимоно. Хаори не подпоясывается, хотя имеет внутренние завязки;
Кеккей Генкай — улучшенный геном (букв. «Ограничение по крови»/«Наследие крови»). Передающая по наследству генетическая особенность;
Додзюцу (букв. «Техника зрачка») — аномалии, вызываемые Кеккей Генкаем в глазах носителя. Так же термин Додзюцу характеризует техники, которые можно использовать с помощью этих особенных глаз.
читать дальше***
Мадара совсем неизящно лавировал между несуразных грибов высотой под два метра и деревьев-гигантов. Кроны заслоняли пурпурное небо, и, чтобы добраться до их верхушек, понадобилась бы изрядная сноровка и недюжинный запас чакры. На ветках сидели маленькие духи леса, молочно-белые, полупрозрачные, с круглыми чёрными провалами вместо глаз. Трясли неуклюжими головами, возникали тут и там небольшими группками, не то провожая, не то преследуя. Ноги в сандалиях пружинили на ковре из разноцветных листьев. В вышине проносились птицы с размахом крыльев в человеческий рост, и воздух, потревоженный ими, начинал завихряться, грозясь оторвать от земли и унести его в полном боевом доспехе, словно он — травинка.
Так Мадара шёл уже три с половиной часа, ориентируясь исключительно на внутренний компас, указывающий, в какой стороне Коноха.
Боковое зрение на самой своей границе уловило движение мгновением позже, когда в висках уже зазвенела струна, оповещающая о чужом присутствии. Хотя кто тут ещё был «чужим», усмехнулось знакомым голосом, но Мадара отмахнулся от реплики, как от мухи.
Между стволов замелькало размытое яркое пятно. Слева-справа, чуть позади, немного впереди. Самурайские доспехи? Нет, форма АНБУ. Демоны раздери Сенджу!
Это рыжий спортивный костюм и плащ, наподобие того, что носил Четвёртый. Кицуне водил его за нос, играл, не желая принимать конкретный образ. Вот он почти рядом, почти поймал, почти задел плечом...
Светлое юката и накинутое на плечи тёмно-синее хаори с оранжевой расписной подкладкой. Фигура слоилась, реальности накладывались друг на друга, и понять, высокий или нет, худой или массивный появившийся кицуне — не получалось. Вместо лица — луна, сияющий огромный двойник настоящей. На поверхности вспучился ало-чёрный глаз Кьюби, прищурился, глядя на гостя, и тут же провернулся «белком», возвращая диску томную бледность недодержанного сыра. Луна обратилась в фарфоровую маску и спала на землю, раскалываясь надвое.
Внутри поднялась жгучая волна; отточенные в боях рефлексы заставили собраться быстрее, чем возникают мысль или эмоция. Но внешне остался расслаблен, спокоен: чего ему, Учиха Мадаре, бояться?
По земле, шурша в опавшей листве, задевая щиколотки, струились ленты рыжей чакры. Луна в небе ослепительно вспыхнула, и в глазах сделалось бело. На мгновение страх ослепнуть даже с Вечным Мангекё кольнул под рёбрами, но зрение вернулось, и рыжие лисьи хвосты заполоскали в загустевшем воздухе; деревья словно расступились, и пурпур небесного свода сменился эбонитом.
Мальчишка. Только-только молоко на губах обсохло. Жилистые ноги в деревянных гэта, руки вытянуты из рукавов юката и сложены на животе, оттопыривая бежевые полы с моном в виде спирали на каждой стороне. Чистое широкоскулое лицо с хитро сощуренными глазами, в которых плещется звенящая синь, а в крепких зубах зажат мундштук.
— Дешёвый выпендрёж, — хмыкнул Мадара.
— Зануда! — не остался в долгу тот. Весело отбил насмешку молодым тенорком, но словно бы с хрипотцой.
— Вот и поздоровались, — мягко подтрунил Сенджу.
— Что привело тебя… — кицуне глубоко потянул носом воздух и договорил чужим низким голосом, — проклятый.
— Пришёл снять проклятье.
Звериные глаза смотрели прямо и внимательно. В них чудилась насмешка, угроза, неприязнь, но они принадлежали монстру внутри мальчишки.
За пазухой, на груди зашевелилось лицо Хаширамы, и приглушённый одеждой и доспехом голос позвал:
— Узумаки. Наруто.
Джинчуурики девятихвостого.
Он ударил — взметнулись полы и рукава хаори, полыхнули огнём призрачные хвосты. Подобрался вплотную и — Мадара отбил, блокируя атаку «Отражением веера», отшвырнул прочь. Мальчишка кувыркнулся в воздухе, припал к земле на все четыре конечности. Как хищник. Как Кьюби. Остроконечные лисьи уши колыхнулись: покров словно дышал и пульсировал, скалил зубы хвостатый.
— Я не пущу тебя в Коноху.
— Я сам войду.
— И принесёшь в деревню проклятье?
— Заберу мне причитающееся.
В воздух волной взмыла рыжая чакра, соткалась над ними в огромную лисью голову. Широко разевая пасть, она расхохоталась:
— Причитающееся? Ну, пошли.
Поднялся ураганный ветер, спиралью закручиваясь вокруг кицуне, расшвырял ветки и листву, проредил кроны деревьев и стих. Мадара выпрямился, опустил руки, хмурясь. От Узумаки Наруто больше не веяло демонической аурой, на веках проступили алые пятна, радужка пожелтела, приобретая цвет янтаря. Горизонтальный жабий зрачок делал взгляд застывшим, немигающим, лицо будто потеряло часть эмоций, но тень странноватого, не понятного Учиха дружелюбия не исчезла.
Кицуне развернулся и поманил за собой.
Ловушка?
— Не похоже, — прошелестел Шодайме.
Узумаки держался непринуждённо, но собранно. Легко перепрыгивал с ветки на ветку и пытался завести разговор, но все вопросы, восклицания и подколки игнорировались, поэтому вскоре от Мадары отстали, и сквозь чащи они шли уже в полном молчании. Из-под гэта в доли секунд вырастала трава и распускались цветы, выныривали на тонких витых ножках грибы и гибкие веточки, выпархивали насекомые, личинки и куколки которых покоились в земле, под листвой. Напитанная энергией Мебоку, протекающей через Наруто, жизнь расцветала и так же быстро увядала, лишившись подпитки.
Спустившись по каменистому склону, они остановились на опушке леса. Мадара поравнялся с Наруто — тот гордо и широко улыбался, по-лисьи щурясь на открывшийся вид.
В долине, под слепящим солнцем, раскинулась средь зелёных крон Коноха. Скользили тонкие мельхиоровые блики по проводам, нарядно алели черепичные крыши и улицы расходились лучами от монумента Хокаге, дробясь на «рукава»-ответвления. Балкончики, веранды, палисадники, огромные вывески и флюгера и влажно блестевшая по правую руку река — всё это, замкнутое в круге каменной стены, почти не изменилось с момента, как Мадара покинул деревню.
Он вглядывался в неё до рези в глазах, и кровь медленно отливала с лица. Разом обострившееся чутье твердило: там нет шиноби! Деревни не зря обносили барьерами, иначе скопление людей, имеющих чакру и управляющих ею, работало как маяк. Но защитного купола не было.
— Моя Коноха…
— Наша, Мадара, — поправил Хаширама Сенджу, — наша…
И замолк.
— В этом месте нет ни одного шиноби, только простые люди, — глухо произнёс Учиха и сжал рукоять веера. — Как?
— Отказались от ненависти и боли. От убийств. — Наруто потёр знак Листа на стальной пластине протектора. — Уже сотня лет прошла с тех пор, только дряхлые старики помнят, что лица Хокаге, высеченные на скалах, — не сказка…
Мадара выбросил руку вбок, хватая кицуне за горло, в ярости сжимая пальцы. Мир вокруг стал резче и монохромнее: Мангекё вращал спицы, сливаясь в узорчатое колесо. Но Узумаки не сопротивлялся, смотря на него спокойно и серьёзно.
— Ты хотел глаза Рукудо Сеннина, и потому вживил себе клетки Первого Хокаге. Но это было насильственное воссоединение, и вместо дара ты получил проклятье.
Боль прошила руку Учиха, её свело судорогой, из-под рукава рубахи, по предплечью полезли бурые пятна. Из них распускались прозрачные лиловые лепестки, похожие на холодные языки пламени — воздух вокруг плавился, под ними тряхнуло, и камень пошёл трещинами, скрипя и осыпаясь мелким песком… Это длилось меньше минуты, пока Наруто не впился пальцами в руку, держащую его, сдавливая и пропуская через Мадару свою чакру. Проклятье выкинуло пару длинных щупалец, жадно лизнувших кожу, и затихло.
Медленно отпустив горло — на нём остались багровые синяки — Мадара сжал ладонь в кулак. Скрипнула тонкая кожа перчатки, ярость и отчаянье, застрявшие в животе, ворочались горячей отравой, как кунай в ране.
— Через месяц сюда придут шиноби из других стран: назревает война. Людей со способностями рождается всё меньше, многие техники утеряны, как и различные Кеккей Генкай. Они разнесут Коноху в щепки, надеясь найти там то, что подарит им силу и вольёт свежую кровь в загнивающие поколения.
— Я знаю, — усталая морщина залегла в уголке рта Хранителя. — Я буду защищать свою деревню до конца. Если я умру, лес просто станет обычным. И всё.
Мадара присел на валун, прислоняя к нему боевой веер. Сложил локти на колени и согнулся, мрачно глядя перед собой. Тяжёлая грива стекла чёрными прядями по пластинам доспеха на грудь, и на лице Наруто заиграла лукавая ухмылка.
— Не так я себе представлял одного из основателей Конохи. Но волосы совсем как в свитках.
— В Конохе сохранились свитки?
— Да, — кивнул, — в хранилище, что спрятано за Скалой Почёта. Но я тебя туда не пущу.
— К деревне ты меня тоже не хотел пропускать, — усмехнулся Мадара.
— А Сусано-о покажешь? — спросил джинчуурики задорно, подходя ближе. — Давно не видел. А я тебя раменом угощу!
— На драку нарываешься?
— На спарринг! Последние пятьдесят лет размяться совсем не с кем, — и улыбнулся во все тридцать два зуба.
— Наглец.
Поднявшись, Мадара принялся растирать мышцы на пострадавшей руке, раздумывая. Узумаки ждал, покачиваясь на гэта, и мусолил мундштук.
— Кьюби — хранитель леса, ты — деревни. Кто из вас может снять проклятье?
— Его можешь снять только ты сам.
Заявление ударило оплеухой — Учиха надменно скривил губы, глядя сверху вниз:
— Щенок, думаешь, я не пробовал?
— Ты просто не знаешь, как.
— Любовь — это путь к миру, — вновь донёсся голос Первого Хокаге.
Наруто кивнул:
— В тебе многовато ненависти.
Высокомерное фырканье сменилось смехом:
— Ненависть — суть Учиха. Ты предлагаешь мне отказаться от себя?
— Риннеган — высшая форма додзюцу глаз, Шаринган лишь промежуточная ступень. Если ты хочешь получить силу Мудреца Шести Путей, тебе придётся им стать, — хрипло проговорил Кьюби, ощеривая клыки; глаза Узумаки вновь изменились, полосы на лице проступили чётче и почернели.
— Не думал ли ты, Мадара, переписать историю? Дважды отмерив срок жизни, ты вернулся к истокам: Коноха и риннеган — начало начал…
— Через месяц Конохи не будет…
— Если, конечно, ты не поможешь её защитить.
Наруто протянул руку Мадаре, словно бы предлагая сделку.
— Тебайо, соглашайся!
Мадара молчал и думал. Маленькие духи леса выглядывали из крон, вновь трясли смешными головами, и звук, напоминающий бамбуковую трещотку, заполнял лес и стекал под ноги.
Мягкое дыхание ветра потеребило непослушные пряди волос.
— Такие решения не принимаются в мгновение ока.
Протянутая ладонь опустилась, но джинчуурики, кажется, ничуть не расстроился.
— На голодный желудок — тоже. Пойдём, я всё-таки угощу тебя раменом.
И спрыгнул вниз.
— Соглашайся, Мадара, — мягко и уверенно предложил Хаширама. — Иного случая может и не представиться.
Ему не ответили. Мадара подхватил веер и неторопливо последовал за Наруто.
@темы: Джен, Учиха Мадара, Фанфик, AU, PG
-
-
12.02.2013 в 13:01-
-
12.02.2013 в 14:15-
-
12.02.2013 в 20:36-
-
22.02.2013 в 00:40-
-
26.02.2013 в 09:36-
-
26.02.2013 в 12:49r-ya-m, за то, что отметили Наруто - отдельная благодарность
Лада Юна, гран мерси
-
-
26.02.2013 в 16:23