Эффект зеркала

[серафита]

Название: Эффект зеркала
Глава: седьмая
Фэндом: Наруто
Автор: серафита
Бета: Kalahari
Персонажи/пейринги: Учиха Мадара/Сенджу Тобирама, Сенджу Хаширама, Учиха Изуна, прочие
Рейтинг: R
Жанр: драма, чуть ангста, кто-то может найти романс и юмор
Состояние: в процессе
Размер: макси
Дисклеймер: Кишимото, ясен пень
Размещение: Спросите разрешения, я подумаю. (А оно кому-то надо?)
Предупреждение: ПОВ, ООС по желанию (кто-нибудь знает, какими были настоящие канонные Основатели?) И — да, я не верю, что Тоби это Мадара. АУ по отношению к канону. Смерть персонажей
Саммари: Иногда кажется, что прошлое повторяется, как в зеркале...
От автора: Вторая половина каждой главы — флэшбек. Бету не обижать, она хорошая. Посвящается Пупсику, как всегда. Где бы ты ни была, дорогая, надеюсь, тебе там хорошо
Ссылка на Главы 1-6

7.1
Дни плача и безумия.

Черное молоко рассвета, мы пьем тебя ночами,
пьем тебя по утрам и пьем тебя вечерами,
мы пьем, и мы пьем.
Пол Силан, «Фуга смерти».

В тот день, когда задрожат стерегущие дом и согнутся мужи силы;
и перестанут молоть мелющие, потому что их немного осталось;
и помрачатся смотрящие в окно.
Екклесиаст, 12:3

Мне сегодня четыре года, и мама подарила мне метательные звездочки. Настоящие, тяжелые и граненые, наверное, их даже использовали в бою.
То есть принес их, конечно, тот высокий темный человек, про которого мама говорит, что он мой папа, и мне следует обращаться к нему «Шисуи-сама». Я его не люблю. На самом деле, я его боюсь, но лучше пусть будет, что не люблю. Он редко приходит.
Сегодня подозвал меня к себе, поставил между коленей и долго вертел и рассматривал, задирая подбородок твердыми пальцами. Мама стояла в углу, молча и неподвижно, а я старался не реветь. А потом темный человек позвал в комнату другого мальчика. Мы недоверчиво уставились друг на друга. У того, другого, тоже черные волосы, но в отличие от моих, аккуратно приглаженные и завязанные сзади шнурком, и одет он в нарядное чистенькое кимоно. Мальчишка задирает нос и смотрит на меня с опаской. Ну и правильно. Я только что с улицы, и, хотя мама пыталась пригладить мне волосы, они все равно торчат, как хохолок у волшебной птицы Рух (так мама говорит!), и, вообще-то, это приносит счастье. Правда, мое кимоно, в которое мама поспешно переодела меня перед самым приходом Шисуи-сама, успело испачкаться, потому что я играл в Рикудо-сеннина, и ужасно саднит ободранная коленка, а почесать нельзя, раз смотрят. Неужели взрослые думают, что я буду играть с этим чистюлей? Он ведь и не знает, наверное, кто такой Рикудо-сеннин. Могу поспорить, если я врежу ему как следует, он заревет, как девчонка, и заляпает кровью свои новенькие одежки. И ладно, вряд ли Шисуи-сама заметит пятна.
Ну надо же, у него есть другой мальчик, тогда зачем он приходит к нам в дом? И носит мне сласти — я их потом все равно выбрасываю?
- Это Изуна, - темный человек кивает в его сторону, - я хочу, чтобы вы подружились.
Мама шевелится, вздрагивает, я кошусь на нее. Но она уже снова неподвижна.
Я осторожно киваю.

***
Битое стекло скрипит под ногами крошевом. Окон в доме не уцелело, но в остальном разрушений на удивление мало. Столик в гостиной перевернут, на полу что-то белеет. Осколки белой с голубым узором чашки. Я прохожу мимо, не останавливаясь. Мне нужно дальше, вглубь дома, к спальням и внутренним комнатам. Интересно, какого черта здесь так темно? Хоть бы свечи зажечь догадались.
Дом был полон Учих, в том числе из полиции, из резиденции Хокаге тоже кто-то прибыл — я заметил мелькнувшую маску АНБУ. Всех их будто ветром вынесло, стоило мне ступить на порог. Со мной остался только тот Учиха, которого послали за мной в ресторан. Да и то потому, что сбежать не успел, а теперь было поздно.
Парень беззвучно шел следом. Неудивительно, что служанка так орала: когда в комнату вваливается перемазанный кровью шиноби с кунаем в руке и явным намерением применить этот кунай, если ему немедленно не укажут, где находится Учиха Мадара, а после начинает бесцеремонно распахивать все двери подряд, еще не так завизжишь. Бог весть, что там решила прислуга – что меня убивать пришли?
Во внутренних покоях следы боя заметнее. Светлые обои заляпаны темно-бурым, на деревянном полу выбоины и царапины, одна из панелей полностью вывернута из стены. Вещи лежат прямо на полу: кресло, жаровня, массивная бронзовая ваза… Изуна пытался задержать убийц, притормозить хоть на пару секунд. Дать время Накиями. Теперь я иду медленно, внимательно глядя по сторонам.
Дверь в кабинет. Вот здесь ему удалось остановить их ненадолго. Проем достаточно узкий, коридор тоже, это дает преимущества. Отступать дальше особо тоже некуда. Кабинет напрямую сообщается со спальней: туда ведет отдельная дверь, спрятанная за узорной ширмой. Из спальни, разумеется, есть тайный ход, но его перекрыли, да и Накиями была не в том состоянии, чтобы воспользоваться им. Изуна понимал прекрасно — единственное, что им остается, это запереться в спальне и ждать, пытаясь продержаться как можно дольше.
Вот в самом кабинете настоящий разгром. Не уцелело ни одного предмета мебели, тяжелый письменный стол сдвинут с места и обуглен по краям, дорогие шпалеры обвисли лохмотьями, воняет гарью.
Стол пуст: книги, свитки, письменные приборы и безделушки валяются на полу вперемешку. Тела уже успели прибрать, но я все равно останавливаюсь надолго. На светлом полированном дереве — отчетливые темные пятна.
У него был шанс. Техники Учиха не предназначены для замкнутых пространств, но брат хорошо обращается с мечом. Он отбивался достаточно долго. Изуна мог бы уцелеть, если бы ему приходилось думать только о себе. Но за спиной у него была жена…
- Я хочу увидеть тела.

Их уложили в большой парадной гостиной, прямо на полу, на белых простынях, которые, вероятно, нашли в сундуках среди вещей. От ткани еще едва уловимо пахнет свежестью и лавандой. Уму непостижимо, как среди вони гари и бойни удается уловить этот запах…
Я присел и осторожно откинул простыню.
Она была почти такой же, как днем, когда мы с ней расстались. Лоб разгладился, брови приподняты высоко и удивленно. Сейчас ей нельзя было дать больше восемнадцати на вид. Черные волосы, длинные, слипшиеся от крови, жесткие — прическа рассыпалась. Удивительно, но само лицо было чистым, ни пятнышка. Я осторожно прикоснулся к уже холодному лбу.
На-ки-я-ми. «Больше не будет слез». Кто дал тебе такое имя, принцесса? Кажется, так же звали героиню в одной из тех историй, которые ты рассказывала сыну.
Заколдованная принцесса из легенды, обреченная проспать тысячу лет.
Темные тени на юном лице, глубокие круги над очень высокими скулами. Скорбные глаза. Улыбка, в которой не рождается веселье, печаль, которая не проливается слезами. Тонкая чашка с вязью рисунка по краю. Узорные гребни. Плачущие соловьи и волшебные сказки, браслет на тонком запястье, янтарные блики в тяжелых серьгах, чернь в серебре…
- Красавица, - пробормотал у меня над головой голос моего случайного проводника.
Я не хотел поднимать простынь до конца, не хотел смотреть на два других тела — смутные силуэты под тканью, большой и маленький. Не желал видеть, что осталось от заколдованной принцессы из сказки и ее ребенка. Не хотел знать, как убили ее мужа, защищавшего ее до конца.
Мне сказали, что на теле Изуны насчитали двадцать две раны, по крайней мере пять из них – смертельные. Он еще продолжал жить, когда наносили последнюю. На Накиями не было ни царапины.
- От чего она умерла? - резко спросил я.
Учиха за моей спиной поперхнулся от неожиданности.
- Ну… было нападение, возможно, во время схватки…
Он все еще продолжал невнятно бормотать где-то сверху, когда я резко сдернул простынь. Одного взгляда оказалось достаточно.
Я вскочил на ноги, прошипев проклятие, метнулся по коридору обратно до кабинета. Остановился на пороге, заново окидывая помещение взглядом, ища что-то подходящее.
Почему, собственно, все решили, что Изуна не заходил в спальню? Потому, что нашли их в кабинете?
Я толкнул дверь, шагнул через порог. В комнате было темно. Разумеется, увидев тела и убедившись, что ниндзя в доме нет, никто не стал проверять остальные комнаты, и пристально осматривать мертвых тоже не стали. По крайней мере, женщину и ребенка. Я принялся лихорадочно ворошить постель. Ничего. Мой взгляд метнулся по комнате и зацепился за участок пола, не прикрытый ковром. На светлом дереве выделялась россыпь темных точек. В следующую секунду я оказался рядом с тяжелым резным сундуком с коваными углами. Пару раз резко вдохнул-выдохнул и взялся за металлическое кольцо на крышке…

***
Немного пришел в себя я уже на улице. Прохладный ночной ветер освежил пылающее лицо. Квартал понемногу просыпался, одно за другим вспыхивали изнутри затеплившимися лампами окна, из дома за моей спиной послышались рыдания. Значит, кто-то успел послать за женщинами. Что ж, они наверняка сумеют в этой ситуации сделать больше, чем любой мужчина.
Она была в сундуке с неплотно притворенной крышкой, на груде белья, там, где ее оставил Изуна. Пупок не завязан. Похоже, брат не успел даже обтереть ее, только перерезал пуповину клинком.
Девочка. Живая. Лежала очень тихо, не плакала и не шумела, как все новорожденные. Глаза у нее были открыты и в тот момент показались мне пугающе осмысленными.
Должно быть, Накиями начала рожать прямо там, в кабинете. Оставить ее Изуна не мог, выбраться вместе с ней тоже. Он был ранен в первые же секунды после нападения, слишком уж неожиданной оказалась атака. Мысль, которую я гнал от себя с того момента, как увидел следы в проходе, ведущем к кабинету, наконец, выбралась наружу.
Накиями должна была видеть, как убивают ее ребенка. Фугаку сломали шею у нее на глазах: там же, в коридоре, где его после нашли. Изуна схватил жену в охапку, впихнул в кабинет за своей спиной, взялся за меч… Я видел место сражения. Убийц было несколько, и не все ушли назад своими ногами. Брат выиграл немного времени, метнулся в кабинет, подхватил младенца, мечом отмахнул пуповину, спрятал его в спальне и вернулся обратно. Была ли к тому времени Накиями еще жива? Вряд ли.
Небо на востоке понемногу наливалось рассветной светлой голубизной. Я прислонился к стволу груши, запрокинул голову, упираясь затылком в жесткую кору. Наверху что-то смутно белело. Я прищурился.
Это был самодельный бумажный змей, запутавшийся в ветвях. Яркие краски в темноте казались разводами черного.
Над моей головой в густой кроне проснулся соловей, щелкнул пару раз на пробу и зашелся трелью.
Я стоял под деревом, вцепившись в ствол с такой силой, что, наверное, не смог бы разжать пальцы, даже если бы захотел, смотрел на светлеющее меж листьев небо, пробуждающийся ветер рвал бумажного змея из плена ветвей, а укрывшийся в кроне невидимый соловей, задыхаясь, рыдал серебром.
Сходил с ума от любви.


7.2
Давно и с другими

Кажется, я на пару секунд отключился, а когда пришел в себя, вокруг было оглушающе тихо. Ни лязга оружия, ни криков, ни произносимых вслух названий техник. Тишина.
Я обернулся и медленно огляделся. На полу два трупа. Еще один шевелится в углу, но это он ненадолго шевелится. Сенджу, лежащий поперек порога: задница в комнате, башка в коридоре. Вроде, все.
Что?!
Как оказался рядом с ним, я даже сообразить не успел. Раз – и я стою на коленях и судорожно шарю у него за воротом, пытаясь отыскать пульс. Ками-сама и все прочие боги, пресветлые и претемные, сколько вас ни есть, пусть он будет жив, только пусть будет жив! Если Тобирама умрет, пока я нахожусь в этом доме, это… это даже катастрофой не назвать! Никто и никогда не поверит моим объяснениям…
На какое-то мгновение я уверился, что пульса нет, облился ледяным потом и успел в красках представить себе, что буду рассказывать Хашираме.
А потом Сенджу тяжко заворочался, застонал, хрипло закашлялся и открыл мутные глаза. Мгновение мы смотрели друг на друга. Я сообразил, что сижу на полу, моя ладонь лежит у Тобирамы на груди под рубашкой, а он смотрит на меня снизу вверх. Я медленно отстранился.
- Черт, Учиха, - голос у него прозвучал сипло и натужно, но вполне внятно, - я всегда знал, что ты ко мне неровно дышишь.
- В данный момент я бы посоветовал радоваться, что мы оба просто дышим без помощи медиков.
Он наконец приподнялся, сел, неловко привалившись к дверному косяку, встретился со мной глазами, пояснил:
- Техникой приложило.
- Своей собственной? - ядовито уточнил я. Он же не думал, ей-богу, что я не замечу?
- Отдачей, - буркнул он.
Мы посидели в молчании. В доме по-прежнему было тихо. Кажется, все и вправду закончилось.
Тобирама тяжело поднялся, придерживаясь за стену. Вставать не хотелось.
- Куда тебя несет, Сенджу?
Он оглянулся через плечо:
- Хоши. И дети.
- Внизу еще могут быть враги.
Он сверкнул глазами, но промолчал.
- Не будь идиотом, Сенджу. В таком состоянии от тебя немного толку. Идти туда без поддержки и прикрытия сейчас значит нарываться на неприятности.
Надо отдать ему должное, он не стал задавать дурацких вопросов вроде «А ты разве не пойдешь со мной?» и молча заковылял вниз, на первый этаж. А Хаширама бы задал.
Он даже не повернул головы, услышав мои шаги за спиной. У меня возникло сильное искушение ткнуть в эту спину чем-нибудь острым, когда я сообразил, что он и не сомневался в том, что я последую за ним.
К тому моменту, как мы оказались на первом этаже, его походка выровнялась и даже дыхание почти пришло в норму. Все же он поразительно быстро восстанавливается.
На первый труп мы наткнулись сразу за поворотом. Сначала я даже не понял, от чего он умер. А потом разглядел. Рана у основания черепа, нанесенная узким и длинным клинком и наверняка умелой рукой. Нужно очень хорошо знать человеческое тело, чтобы так бить. И не знать жалости.
А затем от второго мертвеца возле входа в комнату поднялась легкая тень в бело-синих одеждах, с узким ножом-жалом в руке, который так удобно прятать в рукаве.

***
Час спустя Сенджу Хоши, верная жена и любящая мать, обращающаяся с клинком, как умелый убийца, принесла нам чай в комнату Тобирамы.
Трупы стащили в одно помещение, кровь по возможности замыли. Внизу все еще продолжалось осторожное копошение: слуги продолжали делать свою работу. С нашей стороны удалось избежать больших потерь: двое покойников, в том числе тот самый чунин-привратник, провожавший меня по саду при первом визите к Тобираме, и четверо раненых.
На удивление, нападение прошло для соседей практически незамеченным: наши противники позаботились, прежде чем атаковать, поставить звуконепроницаемый барьер.
Разумеется, в резиденцию уже послали, но я не ожидал ничего нового от официального расследования. Скорее всего, происшествие спишут на чью-нибудь провокацию. Лично я не удивлюсь, если атаковавшие дом этой ночью люди окажутся изгоями, безродными нукэнинами, которых никто в деревне не сможет опознать. Ну а с каким именно рисунком маски носили эти нукэнины вчера, когда ходили по улицам Конохи, думаю, знает только их господин.
Впрочем, мы и не рассчитывали узнать истину, когда посылали за представителями власти. Но по-тихому провернуть покушение не удалось, дело получило огласку, теперь, прежде чем что-нибудь предпринимать против семьи Хаширамы, придется трижды подумать и четырежды взвесить. На какое-то время это вынудит наших противников к осторожности.
Может быть.

Дверь тихо закрылась, и мы с Тобирамой остались одни.
Я вдруг почувствовал, как сильно устал. Перед глазами плыли разноцветные круги, веки опускались сами собой.
- Эй, Сенджу… ты быстро регенерируешь. Это какая-то техника?
Брат Хаширамы приоткрыл один глаз. Оказывается, он тоже почти уснул.
- Это печать. Полезная штука, если нужно быстро прийти в норму.
- Ниндзюцу? Медицинская техника? - удивленно уточнил я и даже немножко проснулся.
- Ну.
- Ты же не медик!
- Наш клан специализируется на стационарных постоянно действующих печатях, в том числе и тех, которые вживляются непосредственно в тело носителя.
Я мотнул головой:
- Не читай мне лекцию. Одно дело печати, и совсем другое – медицинские печати. Ты что, медик?!
Он недовольно заворочался в своем кресле.
- У меня есть… способности. Правда, их никогда специально не развивали, но… А почему это тебя, собственно, так удивляет?!
- Да так, - приходя в себя, пробормотал я.
Медик, ну надо же. Я попытался вообразить Тобираму в стандартной форме ниндзя-медика и подавил истерический смешок.
А насчет того, что его не обучали, он мне наврал. Такую печать не создашь без определенного уровня мастерства. Уж настолько-то я в этом разбираюсь.
Наверное, мы оба все же устали сильнее, чем сами думали, раз я спросил о таком, а он ответил. Обычно Сенджу и Учиха не стремятся откровенничать друг с другом об особенностях своих техник.
Или же сегодня я заслужил в глазах Тобирамы немного доверия. Пугающая мысль.
- Учиха?
- Мм? - я уже почти спал.
- Почему ты лежишь на моей кровати, а я в кресле?
- Мм.
- Какие еще, к черту, законы гостеприимства?! Подвинься.
- Хм.
А может, и не слишком пугающая.

Здесь и сейчас

Открыв глаза, я не сразу сообразил, где нахожусь. Высокий побеленный потолок, пятна света лежат на стенах победными знаменами. Клановая резиденция Сенджу, комната Тобирамы. Дом Изуны после вчерашнего не годился для ночевки.
На столике в углу уже ждали кувшин с водой и принадлежности для умывания. Я долго плескался в медном тазу, смывая всякие воспоминания о сне, потом сел на постели, набросив полотенце на плечи, смаргивая воду с ресниц. Провел языком по губам, собирая скатывающиеся по лицу капли. Совершенно обычная вода на вкус. Завел за ухо длинную прядь.
В конце концов, целый кувшин воды – этого вполне достаточно, чтобы не чувствовать на своих губах соли.

@темы: Drama, Учиха Мадара, Фанфик, Romance, R, Тобирама Сенджу, Хаширама Сенджу, Учиха Изуна