[Luminosus]

Название: О стихиях
Автор: Luminosus
Бэта: Алая_птица
Жанр: ангст
Персонажи: Мадара, Изуна.
Рейтинг: PG
Дисклэймер: не беру
Предупреждения: драббл, POV Мадары.

Движение войска подобно дыханию воды. Ряды бойцов вбивают стопы в пыль, маршируя по кругу - поверхность озера пошла рябью. Течение, ускоряющее свой бег перед тем, как раствориться в пене буруна - бежать атакой "лоб-в-лоб".
У этих людей одно лицо, один воинственный изгиб, похожий на блистающий от яркого света горб волны. Только вот у стихии, в отличие от войска, нет командующего. Значит ли это, что все они - преданные, грязные, раненые, смелые, трусливые, безумные - неумолимо слабее солнца над их головами? Или просто в этом мире не на всё ещё нашлась управа.

- Ещё один круг.

Создай волкам иллюзию сытости - и овцы будут целы. Теперь уже не различить, сколько в грядущем походе будет осуществлено чужих желаний, а сколько – моих амбиций. Если подумать, это давно стало одним и тем же.

Есть ли у огня желания? А амбиции?

Огонь, зарождающийся в наших лёгких - неживой. Возможно, поэтому он не может разжечь безумный лесной пожар, который испепеляет всё без остатка, без возможности спастись, потушить, воззвать к высшим силам. Значит ли это,что в нашей цели много смысла и бессмысленности одновременно? Но разве нельзя назвать её идеальной комбинацией? Остаётся только не запутаться в пропорциях лекарства и яда.

***

В нашей комнате тихо. Кажется, что Изуна совсем перестал дышать. Скорее всего, ему сейчас больно - тело всё ещё протестует, хотя брат наверняка сумеет с ним договориться. Он не любит спорить даже с собственной плотью. Считает, что незачем. Удивительно, но, когда во главе нас ещё было двое, многие смотрели с благоговением именно на него, хотя этот человек никогда к такому не стремился.

Идзуна лежит, неловко раскинувшись на татами, словно час за часом изучает потолок. Я сажусь рядом, сначала бесшумно склоняюсь над ним, потом приближаю своё лицо, чтобы без сожаления заглянуть в пустые глазницы и коснуться щекой его холодной кожи.

Есть ли у стихии стремления, цели, желания? Откуда она черпает свои силы? Зачем движется, живёт, светит? Я с трудом могу понять ту сущность, что обладает неслыханной мощью, но решает просто быть.

@темы: Учиха Мадара, Драбблы, Angst, PG, Учиха Изуна

---

[Luminosus]

Название: Мирный договор
Автор: Luminosus
Бэта: Алая птица
Пейринг: Хаширама/Мадара
Рейтинг: NC-17
Жанр: ангст
Дисклэймер: кое-что здесь не моё.
От автора: писалось на тур naruto-kinks.

Да будет праздник. «Да будет праздник!» - звенело в воздухе, проносилось над крышами домов, где потрёпанные нескончаемыми битвами преданные псы расслабленно отряхивались и принимались тщательно вылизывать старые раны. Казалось, каждый лез из кожи вон, чтобы этот долгожданный первый день мирной жизни запомнился обоим кланам горами риса и реками лучшего саке. Из каких только закромов всё бралось, ведь совсем недавно в поселениях было шаром покати. А теперь хозяева один за другим распахивали двери, чтобы великие лидеры почтили своим присутствием их обиталища.

Мадара быстро уморился считать подносимые плошечки с саке и давить из себя покровительственную улыбку. Но если растягивать губы можно было сколько угодно раз, пока скулы не сведёт, то с алкоголем дело обстояло сложнее. Отказ лидера выпить «заздравную» с десятым человеком в пятнадцатом ряду мог вызвать недовольство – и не имело никакого значения, сколько уже литров бултыхалось в желудке этого самого лидера. Учихе, который был непривычен к такому количеству спиртного, совсем не хотелось окончательно захмелеть, и он при случае старался незаметно выплёскивать «подношение» на землю.
Подперев щёку рукой, Мадара лениво косился на своего врага, так неожиданно ставшего союзником, на того, кем он восхищался, но без зазрения совести удушил бы собственными руками. Разрезал на куски и отдал на растерзание диким зверям и на оплевание общественностью. Если бы смог. Чёртовы Сенджу.
В полутёмной комнате, битком набитой народом, пропитанной потом и подобострастием, символ клана матово мерцал на начищенных доспехах. Движения Хаширамы были плавными и уверенными – пожимал ли он руку, непринуждённо подхватывал чашку с саке или откидывал со лба надоевшую прядь. Он улыбался тепло и естественно, на лице не отражалось ни капли усталости, а взгляд оставался незамутнённым и волевым. Мадара чуть ли не впервые видел своего соперника в непринуждённой обстановке. И понял, что может любоваться этим лицом даже тогда, когда оно не искажено болезненной страстью борьбы. Тело пробила дрожь, кровь ускорила свой бег, и Учиха не смог понять, что именно скатывает сладкие мысли в клубок – излишек спиртного или что-то совсем другое. Пальцы задумчиво скользнули в гладкие пряди волос, спадающие на один глаз, рассеянно пропустили их сквозь.

«Уважаемые...» Противный, заискивающий голос. «Великие...» Зовёт куда-то. «Преклоняюсь... Моё заведение...» Почести на горячих источниках. Колени, затёкшие от сидения, и шествие куда-то в ночь. Там «господ» оставили одних, проводив до купальни.
Быстро скинув с себя парадную одежду и надоевшие запылённые доспехи, Мадара обернул бёдра белой тканью и, по привычке тряхнув непослушной гривой, принялся разминать уставшие мышцы. Все старания были брошены на то, чтобы не выдать своего глупого и неуместного волнения. Эта совершенно иная «уединённость» свалилась на голову как-то неожиданно и, честно говоря, Мадара не совсем понимал, как её можно использовать. Кинув быстрый взгляд на Хашираму, он увидел, что тот уже снял с себя груду металла, но всё ещё оставался в нижнем облачении. Шныряя взглядом по ниспадающим складками чёрного косодэ, Учиха вдруг поймал себя на мысли, что тело, всё ещё скрытое тканью, ему... знакомо. Ощущения были странными – видеть, как мысленно прорисовывается волевая покатость плеч, плавные линии мускулов, уверенная осанка...
Волосы рассыпались тёмными волнами по смугловатой коже, когда Хаширама, отбросив «ненужную тряпку» в угол, повернул голову.

- Учиха.

Слово плавно прокатилось по языку, напоследок стегнув по нёбу. Может ли гордость за клан заставить в момент покрыться мурашками?..
Мадара застыл вполоборота, сцепив руки на пояснице.

- Признайся мне, только честно.

Голос Сенджу звучал непринуждённо, а сведённые у переносицы брови вкупе с ухмылкой на тонких губах придавали лицу немного дерзкое и задиристое выражение. Учиха нетерпеливо дёрнул плечом.

- Сколько раз ты мыл руку после того... «мирного» рукопожатия? Сто или двести?

- О...

Хаширама вальяжно развернулся, поймав удивлённый взгляд соперника.

- Только слепой бы не заметил, насколько трудно тебе далось это перемирие. Ты бы и сейчас не отказался свернуть мне шею, представься такая возможность.

Слегка склонив голову, Мадара насмешливо буркнул сквозь зубы:

- Ещё бы. Но... кроме всего прочего, этот союз отобрал у меня сильного противника.

- ... и напоследок ты решил превратить мою кисть в костяное крошево.

Огромное пространство было заполнено людьми. В центре образовался небольшой круг, в котором сошлись лидеры для завершающего примирительного ритуала. Их глаза встретились – оба взгляда были тёмными, тяжёлыми, словно соперничающими между собой по непроницаемости; их руки соединились и долгое время не могли разжаться. Оба окаменели лицами, упорно держали выражение спокойствия, пытаясь раздробить друг другу суставы. Мадара с остервенением впивался в чужую ладонь эти несколько минут, словно желая отыграться за всё, что в этот момент окончательно пошло крахом. «Ну же, скривись… Хотя бы сейчас… Ну же… Докажи, что правота – за мной», не отрывая взгляда от карих холодных глаз, мысленно взывал он к противнику. Но лёд не тронулся.

- Скажи, что это стало для тебя неожиданностью. Сенджу.

- Нет, не стало.

Хаширама несколько секунд молчал, задумчиво глядя на человека перед собой – немного изучающе, слегка прищурившись. А потом просто вытянул вперёд правую руку.

- Так или иначе – теперь нам придётся действовать вместе во благо обоих кланов. Как бы это ни было противоестественно для твоей натуры... или для моей. Поэтому мне хочется заключить этот мир без противоборства. Нашим людям нужна устойчивость и уверенность. И сейчас, когда за нашими спинами не стоит внимающая толпа, я предлагаю тебе повторить наше рукопожатие. Как союзники.

Чужая рука с длинными крепкими пальцами и широкой ладонью, испещрённой линиями, уходящими вглубь кожи. Мадаре хватило этих минут, чтобы изучить её досконально. Этот Сенджу опять сделал первый шаг. Что там болтали старики о значении длинных и чётких линий?..
Этот человек всегда впереди, не замечая этого. Даже в схватках он гораздо чаще атаковал первым, не ожидая выпада противника, вместо того, чтобы обернуть против другого его собственную промашку. Воина, действующего так, можно было бы назвать безрассудным смельчаком в случае поражений – или отличным стратегом при победах.
Мадара не заметил, как его ладонь уже соприкоснулась с шероховатой кожей. Руки легко, почти небрежно, сжали друг друга, делясь прохладой. Что будет, если ногтями осторожно царапнуть напрягшееся запястье?
Резко «расцепившись» и по инерции согнув пальцы в кулак, Учиха прошёл сквозь раскрытые сёдзи туда, где в мутной темноте летней ночи курился источник.

***

Над водой стоял пар. Свет плыл блёклыми волнами, предметы теряли очертания, тонули в ночной темноте. Осторожно спустившись в купальню, Мадара приник спиной к бортику и расслабленно запрокинул голову. Алкоголь и горячая влага делали тело мягким и непослушным, а мысли – невыносимо размеренными и тягучими. Но от этого они не становились менее определёнными. Учиха не был привычен отмахиваться от своих идей так же, как и мучиться сомнениями. Бессмысленно искать обходные пути в своём собственном разуме. Тем более, когда объект желания стал настолько очевиден. Эта длинная сумасшедшая ночь развязала руки.

Пару минут спустя подле обосновался Хаширама. Незаметно, слово за слово, завязался неспешный разговор: плавный, спокойный, без больных тем и жёстких интонаций. Оба словно поддались нежданному порыву настроения, когда существует только «сейчас», а вся человеческая сущность будто качается в волнах долгожданного отдыха. Да и сама эта беседа текла от желания делиться с кем-то ощущением внутренней устроенности и мимолётного чувства, напоминавшего гармонию.
Влажные пряди распущенных волос тугими змейками скользили по смугловатым плечам и груди Хаширамы. Лицо его выражало спокойствие и благостное равнодушие: смягчалась чёткая линия подбородка, разглаживались морщины сосредоточения на высоком лбу. Капля воды неспешно текла по распаренной коже. Жаркий воздух заставил плотно сжатые губы полуоткрыться, вдыхая мелкими прерывистыми глотками.
Зачерпнув полную пригоршню воды, Мадара резко опрокинул её себе на лицо, чувствуя, как влага, коснувшись горячих щёк, кубарем скатилась вниз. Она коснулась ключиц, торса, пощекотала напрягшийся живот и исчезла где-то ниже, оставляя ощущение дерзкой игры девичьих пальцев.

- Сенджу...

Губы разлеплялись с неохотой, а слово сломалось, превратившись в томно-каркающий звук. По воде всё ещё бежали круги. Мадара вдохнул ещё немного обволакивающей духоты, чтобы продолжить.

- ...знаешь ли ты, когда человек может досконально изучить тело другого? Все изгибы, все движения... какой сустав у него хрустит... и что может заставить его кровь кипеть в жилах...

Он почувствовал взгляд кожей лица, но не повернул головы. Для того чтобы ощутить чужой интерес, Учихе никогда не требовались лишние движения.
Мадара легко провёл подушечками пальцев по своему нижнему веку, потом, словно обессилев «отпустил» свою руку ниже, к подбородку, шее, скользнув к ямке между ключицами – он словно повторял путь, который недавно был пройден падающими каплями воды.

- Конечно же, это когда занимаешься с ним сексом, или...

Пальцы неспешно добрались до рёбер, дотронулись до плохо зажившего рваного шрама, расплывчато красневшего на фоне бледной кожи, погладили его почти любовно.

- ... дерёшься в рукопашную.

На последних словах Учиха повернул голову и увидел, что Хаширама пристально следил за мерным движением руки по ране, которую он сам недавно нанёс. Потом Сенджу медленно поднял глаза, встретившись с Мадарой взглядом.
В тёмной карей тяжести нельзя было ничего разобрать. Сенджу созерцал чёрную, без грамма блеска, радужку, не говоря ни слова и не показывая каких-либо эмоций. Потом он отвёл глаза и приглушённо сказал в сторону:

- Я уже видел у тебя такой взгляд. Однажды.

После этого оба не проронили ни слова. Ещё немного понежившись в источнике, Хаширама удалился первым, оставив Мадару наедине со своими мыслями и желаниями.

Ну конечно видел. В тот раз, когда умудрился сломать моё гендзюцу и чуть не лишил клан Учиха его законного лидера. Тогда я не мог подняться с земли и в моей груди теснились два чувства: бессильной злобы и то, неожиданное – я впервые увидел твои глаза так близко и вдруг подумал, что вполне бы позволил тебе ...

***

Кимоно, скроенные из роскошного шёлка цветов родного клана, в замысловатых узорах, с витыми поясами. Покои, уставленные свежайшими фруктами, дорогими яствами и выпивкой. Жёлтые отблески бумажных фонариков лениво лизали татами, на которых, отдыхая, расположились оба великих шиноби.
Хозяин обхаживал почётных гостей изо всех сил. Лучшая еда, питьё. И превосходные девушки. Они возникали будто бы из ниоткуда, принося с собой изысканнейшие сладости и нежнейшие удовольствия, и были готовы на всё. Когда Мадара разомкнул слипающиеся от тепла и ароматного полумрака веки, он увидел, что Хаширама расслабленно опёрся на локти, позволяя миловидной девице с чёрными длинными волосами распахнуть на нём полы кимоно. Та выгнулась, опускаясь между раздвинутых ног, и принялась за свои ласки, умело действуя ртом и руками.
Машинально Мадара потянулся к стоявшему рядом блюду со свежим виноградом, сорвал одну ягоду и положил в рот. Не сводя глаз, он следил за мерными движениями, медленно катая языком сочную виноградину. Когда Хаширама, изнемогая, принялся толкаться бёдрами вперёд, Мадара резко раскусил спелую мякоть плода, стискивая зубы. Сладкий сок ещё сочился сквозь оболочку, когда по татами хлестнул сорванный в одно движение пояс от кимоно. Сделав пару шагов, Мадара схватил трудившуюся девицу за волосы и, намотав их на руку, резко потянул. Когда рывок бросил ту спиной на пол, она в удивлении подняла глаза... и, съёжившись, поспешила убраться восвояси, едва услыхав глухое «пошла вон». Жизнь ей была дороже самых высоких гостей.

Низко склонившись, Мадара словно приобнял Сенджу за плечи. Прижимаясь ближе, он чувствовал скользящий шёлк расходившейся ткани, жаркую расслабленность тела и бешеный, такой растерянный рывок вперёд, когда сведённые за спиной руки оказались плотно стянуты узорчатым поясом, расцветшим красно-белыми веерами. Но ещё большее, втайне желаемое наслаждение Мадара ощутил, увидев в глазах Хаширамы яростное изумление.

- Ты… - только и сорвалось с губ, когда Учиха гибко и легко опустился на его бёдра. Остальные слова превратились в судорожный выдох, едва стоило чужой ладони медленно сжать напряжённую влажную плоть. Мадара чуть подался вперёд, сокращая расстояние между лицами до крайности, и язвительно прошептал, почти касаясь кожи:

- О… не говори мне, что ты даже не подозревал, к чему в итоге всё сведётся…

Сказав, он резко откинулся назад, с силой насаживаясь на член. С каждым движением раз за разом пронзала боль, которая словно сплеталась с ощущением некого освобождения, почти физически сжигавшего всё его существо. И когда удовольствие наконец-то начало вспыхивать изнутри, подстёгиваемое рваными метаниями «пленённого» тела желанного противника, кровь стала бешено стучать в висках, будто пытаясь задать свой истинный ритм. Мадара с силой изогнулся – с плеч стремительно скатился шёлк кимоно, полуобнажив болезненно напряжённую спину, разрисованную волнами приглушённого света. Серебряная вышивка поблескивала в складках упавшей ткани.
Высоко задрав острый подбородок, Учиха хрипло дышал. Метавшиеся от сквозняка огоньки фонарей кидали неровные всполохи, углубляя тяжёлые тени под его глазами. Взгляд был наполнен точно каким-то удовлетворённым безумием – прошитый насквозь алыми лентами Шарингана.

Разомкнув губы, Мадара принялся хрипящим шёпотом, с натугой выплёвывать слова:

- Вот оно всё… По другому и быть не могло… Нас кидает друг к другу… Но мы – как зверьё…

Резко прикусив губу, он задавил рвавшийся стон и продолжил, коснувшись кончиком языка кровоточившей ранки:

- … будем рвать друг друга до самой смерти… но всё… всё одно… вот она, твоя победа… Чувствуешь?

Приподнявшись так, что член едва не выскользнул из него, Мадара снова опустился до самого основания, вбирая дрожь и ожесточённые движения бедёр.

- … вот она, твоя грёбаная борьба…

Хаширама откинул голову, пряди распущенных волос, извиваясь, хлестали по татами. Его глаза были плотно зажмурены, а в неистовстве сведённые губы побелели. Двигая рукой по собственному члену, Мадара смотрел, как капельки пота скатываются по выгнутому торсу, как напряжены обласканные солнцем плечи, как вверх-вниз дёрнулся кадык. Чувствуя, что завершение уже не за горами, Учиха наклонился, дотрагиваясь губами до шеи, проводя пальцем по влажной скуле.

- Ну же… не смееей…. Не смей вот так вот просто молчать… Давай… - выдохнул он в суматошно стучащую жилку и впился зубами в нежную кожу. Хаширама содрогнулся всем телом и кончил, издав какой-то воистину звериный рык, словно прорвавшийся сквозь его сущность.
Мадаре показалось, что он извлёк себя из тела вон, перед тем, как без сил уткнуться куда-то в район ключиц Сенджу.

Оба ещё долго молча дышали, не двигаясь, не проронив не звука. Потом Учиха с усилием приподнял голову и дотронулся до пересохших губ Хаширамы своими.

- И вот он, твой грёбаный мир… - тихо, выговаривая каждый слог, произнёс он.

- Развяжи меня. Немедленно.

Ослушаться этого ровного, слегка осипшего голоса было невозможно. Одно простое движение – и узел распался.

Сильный удар мгновенно припечатал Мадару к полу. Дыхание перехватило, а рот стремительно наполнялся кровью. Первые лучи рассвета пробежались по серому потолку. Всё оставалось по-прежнему. Так, как и должно было быть.

@темы: Хокаге, Учиха Мадара, Фанфик, Angst, Хаширама/Мадара, NC-17, Хаширама Сенджу

---

[Luminosus]

Название: Все оттенки власти
Автор: Luminosus
Бэта: Алая птица
Персонажи/Пейринг: Мадара/Изуна
Рейтинг: PG-13
Жанр: angst
Дисклеймер: забираю только своё
Предупреждения: POV Мадары
От автора: было написано достаточно давно. Поэтому, я здесь придерживаюсь версии, что Мадара взял глаза брата насильно.

“I have no words that
I could say to you to make you
understand.
Everything is lost,
Everything is mine now.
All the beauty, gone
All the faith...”

Diary of Dreams “Dead Letter”

Уже второй день я везде чувствовал кровь. Ощущал её запах, обычно такой незаметный, но теперь словно обволакивающий мои ноздри; привкус, солью разъедающий мой язык; цвет...

Клинок лежал на столе. Чистый, блестящий, умиротворённый после совершённого дела. Мир играл на его гранях, разделённый чёткими линиями без полутонов. Я уже привык к этим строгим контрастам, которые поначалу отзывались болью в висках, заставляя постоянно закрывать веки. Я поборол этот каприз. Теперь всё вокруг лопалось нежно-красными прожилками, словно сосуды в глазных белках. «Сеточки» пронизывали чёрные линии теней, которые упрямо отбрасывал каждый сверкающий жуткой белизной предмет.

Брат тяжело дышал, застыв на пороге. Я ничего не спрашивал, я уже знал – всё, что нужно, сделано. Воздух стал тягуч, каплями стекая сквозь чужое дыхание и алый тяжёлый привкус.Кончик языка слизнул влагу, скатившуюся к краю верхней губы. Оставалось выждать, когда регенерация закончится до конца.

***

Спустя пять минут после того, как я убил лидера клана, ряды наблюдавших один за другим повалились ниц. Они падали коленями в землю, не обращая внимания на пыль, летевшую в их лица. Пламенные Веера на спинах были покорно обращены ко мне, но вожделение я чувствовал кожей. Невероятное желание, пронзившее до костей каждого, кому выпала доля родиться с кровью Учиха в жилах. Иссушающая жажда Силы.

«Дай её нам!» - кричал ветер, ёрзая по открытым поясницам, хлопая тканью рубах по покрывшимся мурашками спинам.

«Дай её нам!!» - вопили комья земли, от безысходности сминаемые сотнями упрямых рук.

«Дай её нам!!!» - подобострастно скулил песок, скрежещущий на зубах, стиснутых от бессильной злобы.

Позволь я им сделать один единственный свободный прыжок – и меня бы разорвали на куски в неистовой надежде добыть хотя бы частицу этого яркого звериного чувства, агрессивно вздыбливавающего блестящую чёрную шерсть.Я никогда не думал, что Сила может быть так материальна. Но я всегда надеялся, что когда-нибудь она будет смотреть на мир моими глазами.

Я никогда не дам им, покорившимся, шанса на рывок. Брат стоял позади меня, сцепив руки на пояснице. Его Мангекьо угрожающе взвивался клиньями. Он видел свободу, отхарканную, расплывавшуюся в пыли кровавыми лужами, отданную добровольно во имя Власти.

***

В детстве я очень любил слушать рассказы своего отца. Он не замыкал себя на клановой действительности и полжизни провёл в разъездах и дальних миссиях. Он удивлялся тому, во что верят люди по всему свету.

И как-то раз, отец рассказал мне, что один народец, живущий где-то в жарких и дальних краях, верит в то, что Врата в Загробный мир охраняются чудовищем. Громадным Зверем о трёх головах, зовущимся Цербером.

Теперь я стоял, всматриваясь в бескрайнее колыхавшееся море леса, сливавшееся с меркнувшим солнцем на горизонте, а поодаль, расслабленно прикрыв глаза, скрестил руки на груди брат. Наши спины чувствовали, как волнуется тело животного позади нас. Ветер трепал волосы и не давал проникать в лёгкие кислому запаху подчинения.Мне казалось, что тот самый мифический Цербер бессильно клацает своими зубами, пытаясь в очередной раз достать нас, словно не веря в собственное поражение.

Брат положил ладонь мне на плечо, и я довольно улыбнулся. Цепи поводка и намордника плотно намотаны на руку. Приказывай, Хозяин клана Учиха. Ты можешь обрушить нас всех с этого обрыва так, что мы переломаем себе шеи.

***

Меня подкосил дальний затяжной поход. Противников было много, я захлебнулся в красном в самый неудачный момент. Я плавал в вязком непроглядном мареве, поняв, что спасён и уже дома только тогда, когда мои лопатки начали саднить от бесконечного трения о родные доски. На меня накатывали волны агонии, из которой я тщетно пытался выбраться.Последним, что я видел, был растекающийся, покрытый кровавой плёнкой, невообразимый закат.

Когда тьма опустилась, все прочее стало чётким до остроты. Я чувствовал каждую каплю воды, что стекала на моё лицо с повязки, которую брат менял непрестанно. Я чувствовал гнетущий запах ткани, пропитанной потом и ушедшим жаром. Я лежал недвижно и ощущал, как красные муравьи копошатся под моими веками, разъедая глазные яблоки. Грудную клетку сдавило и скрутило душащей пустотой. Я дёрнулся, с ожесточением сминая простыню, удерживая себя от того, чтобы вцепиться в неё зубами.

«Тебе. Нужен. Свет», - монотонно говорил непонятно откуда взявшийся голос. Где-то совсем рядом скулил и гремел цепями брошенный Цербер. Он всё ещё надеялся получить подачку.

«Тебе. Нужен. Свет», - голос пронизывал холодными металлическими лентами, грозя вырваться наружу через рот, нос, пустые круги глазниц, выскрести себя из-под ногтей.

«Тебе. Нужен. Вечный Свет?» Мою голову словно сжали в тисках, и я знал, что всё уже решено.

«Прости меня», - сказал мой, такой незнакомый голос, и в глаза хлынул дождь.Радуга красок заново ткала моё зрение, наполняя зрачки звёздной пылью.Нить за нитью создавался острый узор, тьма распалась на тускнеющие чёрные клочки, и я увидел... себя.

Я сидел на полу, прижав к себе тело находящегося без сознания брата, глядя в одну точку своими новыми глазами, мерцавшими в темноте, и раз за разом разлеплял спекавшиеся губы, чтобы беззвучно, безо всякой интонации повторять одно и то же слово.

- Прости.

Моё юката – грязное и всё в мутной крови, сочившейся из твоих растерзанных пустых глазниц. У тебя всегда были красивые и длинные ресницы.

- Прости.

Теперь они превратились в комки спёкшейся сукровицы. Твои волосы разметались по бледному лицу, словно чёрные тонкие ветки на белом холодном снегу.

- Прости.

Я почти ничего не вижу, когда склоняюсь к твоим губам. Всё расплывается – и мне кажется, что твой рот сейчас тоже растечётся, и его смоет с лица вместе с этими стремительными каплями крови, которые мерно падают с узкого подбородка на грудь.

- Прости.

С выматывающим захлебнувшимся поцелуем я сорвал глоток того душного лета, когда мы впервые дрались как враги, чтобы вместе взойти выше.

Прости за то, что мы с рождения были предназначены друг другу.

***

Я знал, что в других странах существуют люди, называемыеДжинчуурики – те, в ком были заключены древние могущественные демоны. Временами, я задумывался, насколько такой человек мог слиться с существом, которое он хранит внутри себя. Могут ли они однажды стать полностью единым целым? Может ли Зверь поглотить своего владельца настолько, чтобы катиться по венам с каждым ударом его сердца и отсчитывать вместе с ним вечность так, как это делала ниспосланная мне Власть?

Своими новыми глазами я больше не могу видеть оттенки красного.

@темы: Учиха Мадара, Фанфик, Учиха Изуна, PG-13

---

Ступая по холодному снегу.

[Йуууля]

Название: Ступая по холодному снегу.
Автор: Uzumaki Kushina.
Бета: Kagami.
Фендом: Наруто.
Тип: Слеш.
Рейтинг: R.
Жанр: яой, ангст, психоз, инцест, ПВП.
Пейринг: Мадара/МБМ.
Размер: Драббл.
Дисклаймер: Всё Кишимото.
Предупреждение: POV. Насилие! Всем кому неприятен инцест, яой и Учихи вообще не читать.
Статус: Закончен.
Размещение: Без свободного распространения по интернету.
От автора: Мои первые шаги в таком жанре, как яой. Тапки приму с радостью, разберите по косточкам, пожалуйста. Ибо автор алкоголик, псих, наркоман и маньяк

Белый снег. Холодный, надменный, чистый, мертвый. Как больно ступать по нему босыми ступнями, но это ничто. Гораздо больнее от того, что ты не сопротивляешься мне, любишь… Ненавижу. Твоя жалость, как яд, сжигающий мою душу. Хватит. Борись, сопротивляйся, отталкивай. Не хочу видеть тебя, чувствовать твою нежность, слабость. Ненавижу.
Большие хлопья медленно опускаются на мою кожу, косоде уже промокло. Ну и пусть. Хочется остаться здесь, застыть безжизненным холодным изваянием и ничего не чувствовать.
Ярость... Как же хочется, чтоб ты испытал всю глубину моего отвращения к себе. И ничего уже не помогает. Мы связаны, мы опутаны красными нитями судьбы.
Сейчас, эти воспоминания, понимание того, что я делаю, что сделал. Я противен сам себе до тошноты…

***
В этой комнате душно, всегда. Легкие пылинки танцуют в лучах заходящего солнца. Но сейчас мне нет дела, ни до окружающей меня обстановки, ни до твоих чувств. Хотя ты все равно не противишься мне, как всегда... Со злостью швырнуть тебя на пол, почти разрывая, стянуть легкое домашнее кимоно и хакама. Провести рукой по спине - твоя кожа неизменно остается прохладной. Мышцы до сих пор не атрофировались, но появилась болезненная худоба. Но ты как всегда прекрасен, младший брат. До боли, до крови укусить плечо, заставив тело выгнуться дугой, а потом, без подготовки, без ненужных ласк и прелюдий войти в покорное мне тело. Вцепиться в мягкие волосы, заставив извиваться, дёрнуть до боли, до стона, и вдалбливаться, вдалбливаться, вдалбливаться, пытаясь показать, насколько ты ничтожен в моих руках.
Провести языком по укусу, оставленному моими зубами - металлический, терпкий вкус крови и пота возбуждает ещё сильнее. Оставить засос у основания шеи – как доказательство моего права обладания тобой… С силой прижать руки к полу, до синяков. И заглушить собственный крик обрывочным поцелуем-укусом в тонкое запястье.
Пять минут – время, чтобы отдышаться, уткнувшись лицом в твою спину. Его достаточно для того, чтобы привести мысли в порядок, и его как раз хватает, чтобы приятная усталость не переросла в нежность или умиротворенность. Только не с тобой.
Встать, быстро одеть спущенные до щиколоток хакама, накинуть на плечи кимоно и быстро уйти из этого душного помещения, где так тесно переплелись запахи пота, крови и удовольствия. Я не хочу смотреть на распростёртое на полу безвольное тело. Не хочу видеть скрытые под сбившейся повязкой пустые глазницы. Я не буду смотреть на эту грустную улыбку. Ты чужой, далекий, непонятный. Ты не такой как я, и поэтому мне отвратителен….

***
Снежинки колют плечи, руки и грудь тысячами иголок. Ноги деревенеют от холода. Не хочу возвращаться обратно в поместье. Там тепло, там – домашний уют, там все напоминает о тебе.
Но тишину прерывает шуршание отодвигаемых седзи, и удивленно-грустный вздох срывается с чьих-то губ.
- Ты же заболеешь! Не стой босиком на снегу, Брат…

@темы: Учиха Мадара, Яой, Фанфик, Драбблы, Angst, PWP, R, Учиха Изуна

---

Подарок на день рожденья

[серафита]

С днем рожденья, Tyu~! Мой скромный презент))

Название: Стать Хокаге
Автор: серафита
Бета: Kalahari
Пейринг: Мадара/Тобирама, Мадара/мозги Тобирамы, Мадара/нервы Тобирамы, Мадара/репутация Тобирамы
Дисклеймер: Кишимото
Размер: мини
Жанр: трахедь! (патетически вздыхаю), но лишенные сострадания люди сочтут, что йумор...
Рейтинг: некрупный
Размещение: запрещено! разрешено только Tyu~
Саммари: о сексуальных домогательствах и силе самовнушения
Саммари 2: Слово Сенджу - нерушимое слово!

После рояля на Тобираму стали коситься даже собственные подчиненные.
В самом начале, когда Учиха Мадара неожиданно начал оказывать младшему брату Хокаге знаки внимания, это вызывало, мягко говоря, недоумение. После первого недвусмысленного приглашения на свидание Тобирама всерьез заподозрил какую-то провокацию. Подготовился, подстраховался с помощью двух команд АНБУ и явился в условленное место в назначенное время во всеоружии.
Увы, к чему он оказался совершенно не готов, так это к Учихе в шелковой юката и драгоценностях, благоухающему, как лавка торговца духами, с уложенными в сложную прическу волосами и самой радушной улыбкой на губах. Тобирама попятился.
Красующегося за плечом Мадары столика с накрытым ужином на двоих и розой в хрустальной вазе, а также теряющейся в полутьме приоткрытой двери в спальню хватило, чтобы обратить Нидайме в бегство.
К несчастью, Мадара не собирался отступать. На следующий день Тобирама получил искусно перевязанный лентой надушенный свиток: стихи. Свиток Тобирама уничтожил, мотивируя это тем, что там могло содержаться что-нибудь опасное. Впрочем, это было только начало.
В последующие несколько недель Учиха осыпал его подарками. Дорогие благовония, редкие, богато изданные книги, изящные сувениры со всех концов света, роскошное оружие, свитки с секретными техниками – поток не иссякал. Отказаться от свитков Тобирама не сумел, и Мадара воспринял это как поощрение.
Нидайме начал опасаться выходить из дома. Любые перемещения за пределами резиденции Сенджу превратились в испытание. Учиха устроил на предмет своего интереса самую настоящую охоту. Он был повсюду: на рынке, у храма, у скалы Хокаге, в госпитале, в корпусе по распределению миссий. Второй начал всерьез задумываться, не использует ли Мадара какую-нибудь технику вроде теневого клонирования.
Скрывать происходящее стало невозможным. Вдобавок, Тобирама не сообразил вовремя заткнуть АНБУ, сопровождавших его в злополучную ночь свидания.
Коноха веселилась.
Очень скоро по деревне распространились анекдоты самого недвусмысленного содержания, а одним прекрасным утром, выйдя из дому, Сенджу обнаружил на заборе напротив некую надпись. Надпись под рычание Нидайме закрашивали АНБУ - как наказание за то, что доблестная охрана проморгала талантливого автора. Пятно краски на рукаве капитана Тобирама предпочел не заметить.
Мадара реагировал на огласку образом совершенно для Тобирамы непостижимым. Признаться, изрядно намучившийся Нидайме испытал почти облегчение, когда притязания Учихи всплыли на свет божий. Втайне он надеялся, что это если и не заставит Мадару отступить, то хотя бы отпугнет.
Расчет не оправдался. На насмешки глава полиции не реагировал, оскорбления пропускал мимо ушей, а после того, как несколько особо рьяных шутников бесследно исчезли, количество острословов резко поубавилось.
Первым сигналом, что дело приняло скверный оборот, стала одна из старейшин клана – мерзкая старушенция, изводившая Тобираму в детстве, от которой он за всю жизнь не услышал ни одного доброго слова. Задержав его как-то в столовой кланового дома, она с редким благодушием расспросила сбитого с толку Второго о его делах и под конец ласково потрепала по волосам, пробормотав что-то вроде:
- Ах, юность-юность, как хорошо быть влюбленным!
С этого момента для Сенджу Тобирамы начался персональный ад.

В общественных местах на Тобираму косились. В резиденции Хокаге перешептывались за спиной. Чувствительные барышни томно вздыхали и награждали Учиху Мадару полными сострадания улыбками.
Каким-то неведомым образом он умудрился добиться всеобщей поддержки и сочувствия. Его преданность, настойчивость, искренность чувств и бла-бла-бла превратились в эталон для подражания и предмет всеобщего умиления.
Сенджу просыпался по ночам в холодном поту: ему постоянно виделся Мадара, подбирающийся к окнам с сямисэном* наперевес и зажатой в зубах розой.
За неделю у Тобирамы расстроились три свидания подряд, а четвертая девушка, которой он начал оказывать знаки внимания, была искренне возмущена и едва не устроила скандал:
- Как вам не совестно, Сенджу-сама! Вы ведь несвободны, постыдились бы!
Тобираме казалось, что он медленно, но верно сходит с ума.
Последним гвоздем в крышку гроба его репутации неисправимого гетеросексуала стал рояль, который Мадара каким-то неизвестным законам физики способом умудрился припереть на крышу резиденции Хокаге, прослышав, что Нидайме любит классическую музыку и даже сам немного играет.
Теперь на Тобираму смотрели как на изверга, целенаправленно издевающегося над чужими чувствами. Деваться из-под обстрела осуждающих взглядов было решительно некуда.
Спустя еще неделю, проходя по центральной улице Конохи, Тобирама увидел огромный, на полстены плакат, вещавший: «Мадрео и Тобетта». На плакате была изображена девица с белыми волосами, короткой стрижкой, в длинном светлом платье с синим узором по подолу, томно взирающая вниз с балкона, и подозрительно лохматый черноволосый юнец в алых доспехах, прячущийся в кустах. В прическе девицы вместо шпильки красовался кунай, а парень прятался вполне профессионально, используя камуфлирующую раскраску, из чего можно было сделать вывод, что оба они шиноби. Чуть ниже и более мелким шрифтом красовалась еще одна надпись: «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Мадрео и Тобетте».
Тобирама понял, что настало время идти к Хашираме.

Хаширама встретил младшего брата безмятежной улыбкой и ясным взглядом.
- Ты видел этот плакат на площади? - с места в карьер поинтересовался Тобирама.
- Какой именно? - невозмутимо уточнил Шодай.
- Тот самый! Не делай вид, что не знаешь, о чем я говорю! Для того чтобы показывать это в театре, им нужно было твое разрешение, скрепленное подписью!
- Нужно, - согласился Хаширама, - и я им его дал.
Тобирама воззрился на брата в немом потрясении.
- Не смотри на меня так, - мягко сказал Первый, - в конце концов, у нас свободная страна, и кто я такой, чтобы поднимать руку на искусство? Свободу слова еще никто не отменял. И только послушай, как звучит, - Хаширама прокашлялся и с чувством продекламировал своим отлично натренированным на публичных выступлениях голосом: - «Мадрео! Мадрео, о, зачем же ты Мадрео?.. Одно ведь имя лишь твое мне – враг, А ты – ведь это ты, а не Учтекки!»
Он помолчал и мечтательно добавил:
- А какие кассовые сборы…
Тобирама смотрел на брата с немым ужасом.
- А-а к-как вы определили, - наконец пробормотал он, - кто именно Тобетта? Почему не наоборот? В смысле, не Тобео и Мадретта?..
- О, - Хаширама оживился, - видишь ли, приходится ориентироваться на пожелания публики. Мы тут подумываем расширить репертуар… М-м, кстати, это единственное, что вызывает у тебя протест? В смысле, кто Мадрео, а кто Тобетта? Тьфу ты… Ну, ты понял, о чем я. Остальное, похоже, тебя не волнует? Впрочем, не отвечай, - благодушно улыбнулся Хаширама, - я не собираюсь лезть в личную жизнь моего братишки. Я даже доволен, на самом деле: это отличный пиар. Люди любят такое: трагическая любовь, запретные чувства, семейная вражда, все дела…
Комната закачалась у Тобирамы перед глазами. Медленно развернувшись, он направился к двери. Взгляд его мазнул по заваленному бумагами столу брата, выхватив написанную крупным почерком строчку: «Молилась ли ты на ночь, Тобизмона?..»

Нидайме был не в себе после разговора, ибо чем, кроме расстроенных чувств, можно объяснить то, что высококлассный шиноби поскользнулся во время прыжка и полетел с крыши вверх тормашками?
Что сгруппироваться не успевает, ухватиться не за что, а печати в непосредственной близости от защищенного самыми сильными техниками здания резиденции сработают с опозданием в несколько секунд, Тобирама сообразил слишком поздно. За мгновения полета Сенджу успел облиться холодным потом, в красках представить, что скажет Хаширама, услышав о позорной и бездарной смерти брата, и поклясться сделать что угодно для того, кто избавит его от подобной участи.
Резкий рывок почти у самой земли стал для него полной неожиданностью.
Тобирама увидел над собой лицо Учихи Мадары, вспомнил о своей недавней клятве и потерял сознание.

Нидайме был бледен и сидел прямо, словно кол проглотил. Мадара улыбался. Свечи таинственно мерцали, отражаясь в хрустальных гранях вазы. К накрытому на двоих ужину никто не прикоснулся. Приоткрытая дверь в спальню призывно темнела проемом. Второй сглотнул, с трудом протолкнув застрявший в горле вязкий комок.
Слово Сенджу – нерушимое слово.
Увы, эта мантра плохо помогала в данных обстоятельствах. Хотелось плюнуть на честь клана и дать деру.
«Закрой глаза и думай о Конохе»** и «Расслабься и получай удовольствие», звучащие в голове почему-то с интонациями Хаширамы, тоже не успокаивали.
- Тобирама, - томно произнес глава клана Учиха, - я так рад, что ты согласился на эту встречу… и так рад, что ты внимательно отнесся к моей просьбе.
«Просьбе?..- вяло удивился Нидайме. - Ах да, он же просил прийти непременно в плаще Хокаге».
- Надеюсь, ты с пониманием отнесешься к моей маленькой слабости, - продолжил Мадара, - ты не мог бы… не снимать этот наряд?
- Вообще? - тупо уточнил Тобирама.
- Ну… - Мадара смущенно отвел взгляд, - по крайней мере… хм… до утра?
Мысль, посетившая Сенджу, походила на озарение.
…Когда там Хаширама настоял на том, чтобы вступивший в должность младший брат непременно носил подобающую положению одежду?..
- Тебя что, - медленно, боясь спугнуть мелькнувшую догадку, произнес Тобирама, - заводит эта тряпка?!!
Учиха Мадара, сильнейший воин и глава клана, один из Основателей, начальник полиции Конохи и так далее и тому подобное, залился краской по кончики ушей.
- Т-ты!!! - Сенджу не хватало воздуха, - Больной фетишист! Извращенец хренов! Чокнутый придурок! ДА ЗАБИРАЙ ЕГО СЕБЕ, к чертовой матери, и дрочи на собственное отражение в зеркале!!!
Слово Сенджу – нерушимое слово.

В день инаугурации ярко светило солнце, и белый плащ почти сиял под лучами. Мадара довольно щурился на собравшуюся внизу толпу. Народу пришло много: еще бы, такой повод. Вряд ли в ближайшую сотню лет произойдет еще один такой беспрецедентный случай, как добровольный отказ от должности Хокаге в пользу другого человека.
Мадара ухмыльнулся. Главное – поставить перед собой цель и не отступать. Достаточно придумать хороший план и сосредоточить все силы на его выполнении, и считай, что успех у тебя в кармане. Хочешь быть Хокаге – так будь им. Хороший девиз для потомков.
Правда, такой план иногда чреват непредвиденными последствиями… Мадара скользнул задумчивым взглядом по расположившемуся на крыше резиденции роялю.
На стене перед театром красовался новый плакат, гласящий: «Мадрелло. Райгакурский мавр».
Да и силы самовнушения никто не отменял.
- Это та-аак романтично, - прошептал за спиной Учихи девичий голосок, - говорят, он отказался от поста из любви.
В конце концов, это и вправду неплохой пиар. Отличный способ повысить популярность – Мадара впервые сравнялся в этом с Хаширамой. Пускай мысль попробовать подобные отношения на собственном опыте никогда раньше не приходила ему в голову, Учиха никогда не страдал предрассудками. А людям, похоже, и вправду нравятся истории о запретной любви со счастливыми окончаниями…
…Так почему бы, собственно, и нет?

*Сямисэн – струнный музыкальный инструмент; серенады под окнами возлюбленной надо петь под его аккомпанемент.
** Вариант расхожей фразы «Закрой глаза и думай об Англии», которую, по слухам, сказали некоей английской королеве, которой достался на редкость непрезентабельный супруг.

@темы: Хокаге, Учиха Мадара, Фанфик, Драбблы, Тобирама Сенджу, Хаширама Сенджу

---

Еще один драббл по Основателям

[серафита]

Название: Благо
Автор: серафита
Бета: Kalahari
Пейринг: Хокаге/кровный враг Хокаге
Дисклеймер: Кишимото
Жанр: романсоангст... дохлый
Рейтинг: PG
Размер: мини
Размещение: спросите разрешения
Саммари: незнание суть благо... "Умножающий знание - умножает печаль" (с)

Подглядывать нехорошо

Позже Хиро тысячу раз проклял собственное неуемное любопытство, стечение обстоятельств, приведшее его в эту гостиницу и профессиональную привычку замечать все странное, не позволившую пройти мимо.
Именно совокупность всего этого не дала ему пропустить тот момент, когда события перестали вписываться в рамки обычного и обыденного.
Да и какая, скажите на милость, может быть обыденность, если посреди ночи, на каком-то богом забытом постоялом дворе ты вдруг встречаешь некоего… знакомого человека, старательно кутающегося плащ с низко надвинутым капюшоном? Того самого человека, стоит добавить, который в это самое время вроде как находится на переговорах с лордом Дождя в сотне километров отсюда. В сопровождении младшего брата, изрядной охраны и красноглазых ублюдков… союзников, то есть. Тоже двоих, кстати. Старшего и младшего.
По слухам, переговоры должны были завершиться брачным союзом – лорд Дождя был вовсе не прочь породниться с сильнейшим кланом шиноби, а его старшей дочери как раз сравнялось шестнадцать.
Ага. А тот, кто легкой тенью проскользнул по лестнице на второй этаж – галлюцинация, надо полагать. Плод больного воображения. Хороша галлюцинация. Вон, нормальным шиноби после двухмесячной миссии девицы видятся, а Хиро, стало быть, всякие знакомцы мерещится. Специфика, блин, работы. «Подозревай всех, будь всегда начеку, не удивляйся ничему».
Вероятность ошибки Хиро даже не рассматривал. Память на лица у него была профессиональная, а уж это лицо вряд ли смог бы не опознать кто-либо, хоть раз побывавший в Конохе. Очень уж выразительный портрет получился, даром, что в камне. Да и внешность у человека в плаще как раз больше подходила для изваяний, чем, скажем, для живописи. Чистые линии, чеканный профиль, такой только на монетах выбивать.
Или на скале Хокаге.
В общем, спустя минуту, Хиро уже был на улице. Прикинуть примерную планировку здания труда не составило, но кое-какие меры безопасности все же принять стоило. Ошибся там или не ошибся, но сталкиваться напрямую, лицом к лицу, не хотелось. Если обознался, в этом нет нужды; если нет, шансов выйти победителем никаких. Отчего-то в том, что Хокаге захочет сохранить сегодняшний вечер в тайне, сомнений даже не возникало. А иначе что бы ему тут делать, прячась ото всех, старательно создавая иллюзию, что он находится сейчас совсем в другом месте?
Да, если бы слепое провидение не привело сюда именно Хиро, никто бы его и не опознал.
***
Обойдя гостиницу по кругу и старательно изображая подвыпившего посетителя, вышедшего по нужде, Хиро добрался до окон комнат на втором этаже, по его расчетам, принадлежавших частным номерам, которые сдавали на одну ночь. Еще раз проверив окружающую обстановку на всякий случай и удостоверившись, что вокруг никого нет, Хиро кошкой взлетел по отвесной стене.
Первые два окна были занавешены тяжелой тканью портьер, и рассмотреть что-либо не представлялось возможным. На третьем Хиро повезло. Шторы были опущены и здесь, но щель между ними давала неплохой обзор.
Ничего себе «богом забытая гостиница». Похоже, Хокаге знал, куда направляется, куда лучше самого Хиро. Последний, во всяком случае, нипочем бы не заподозрил здесь такой роскоши, никогда бы не подумал, что в гостинице есть и такие комнаты.
Он увидел затянутые шелком стены, резные панели, узорную ширму в углу, тяжелые кованые светильники и дорогой ковер. Увидел широкую постель под ярким покрывалом.
Увидел их.

Младший Учиха, кажется, совершенно не волновался, что находится в одной комнате с кровным врагом. Кровным союзником. Без разницы. Это его старшему брату Хокаге – союзник, а этот, говорят, чуть в глотку Шодаю не вцепился на подписании мирного договора между кланами. Бешеный, одним словом, и на все эти перемирия плевать хотел.
А сейчас сидел прямо на полу, в свободной распахнутой рубашке, с пиалой саке в тонких пальцах, с волосами, вместо обычного высокого хвоста убранными в сложную тугую косу, и тени от горящих свечей причудливо ложились на его лицо. Плечами он опирался о присевшего на постель Хашираму, длинная косища кольцами свернулась у Шодая на коленях, и Сенджу гладил ее пальцами, тихонько улыбаясь. Скользил взглядом по гибкой шее, выступающим позвонкам, блестящей смоляной пряди у виска, выбившейся из прически.
Они даже не разговаривали, просто сидели, и мягкие тени ложились на спокойный профиль Сенджу Хаширамы, на бледную кожу Изуны, на узорный ковер и шелковые обои. Шодай казался задумчивым. Учиха выглядел, как всегда. Сволочью.
Довольной, спокойной, умиротворенной сволочью, прячущей взгляд в густых ресницах, улыбку в изгибе припухших губ.
Оружие его лежало рядом, на кресле. Чуть дальше, чем можно дотянуться рукой.

Хиро понял, что таращится в окно уже минут пятнадцать, не в состоянии отвести глаз. Отстранился, не дыша, боясь выдать себя даже звуком.
Как спускался со стены, возвращался обратно, рассчитывался с хозяином гостиницы - не помнил. Очнулся уже на улице и какое-то время бездумно шагал вперед, не глядя по сторонам. В голове царил сумбур, мысли разбегались, и их никак не удавалось собрать воедино. В конце концов, он нашел небольшой постоялый двор на окраине, заплатил и попросил не беспокоить, сославшись на нездоровье.
А на следующий день, спустившись поздним утром в общую столовую, слушал разговоры о том, что переговоры в стране Дождя чуть было не сорвались по вине Учихи Изуны и Учиха Мадара отправил его обратно в деревню, едва не прибив в ярости. И будто не тронул его Мадара только потому, что между ними встал Сенджу Хаширама; что Учихи, вообще-то, все ненормальные, и если Сенджу думают, что смогут их контролировать, то и они ненормальные тоже.
И что Шодай договорился-таки с лордом Дождя и через месяц состоится свадьба.
Хиро молчал, кивал, отводил взгляд. Самое время было возвращаться в Коноху, докладывать о выполненной миссии, наслаждаться заслуженным отдыхом.
Но Хиро уже знал, что никогда никому не расскажет о том, что видел минувшей ночью. И уж конечно, не расскажет Тобираме-сама. В конце концов, даже лучший АНБУ имеет право на небольшие секреты. Тем более, на небольшие секреты, которые могут повлечь большие проблемы.
Хиро отдал бы все, что угодно, лишь бы никогда не видеть безоружного Учиху Изуну, повернувшегося к Сенджу Хашираме спиной, навсегда изгнать из памяти способные сломать позвоночник пальцы Шодая, невесомо скользящие по открытой шее, и то, как подрагивала пиала в тонких пальцах.

@темы: Фанфик, Драбблы, Romance, Angst, PG, Хаширама/Изуна

---

Подарочное)

[серафита]

Писано было для Mokushiroku, на заявку "ма-ааленькая ХашиИза")).
Название: Легенды. Ветер встреч.
Автор: серафита
Бета: Kalahari
Дисклеймер: сами знаете
Пэйринг: Хаширама/Изуна, упоминание Мадара/Тобирама, косвенно и смутно Наруто/Саске
Рейтинг: R
Размер:драббл
Жанр: сонгфик, нечто вроде романса, крохотная капля юмора и ангста. Песня - "Ветер перемен" из фильма «Мэри Поппинс, до свиданья!»
Размещение: запрещено всем, кроме Mokushiroku
Саммари: то, что знают только Сенджу...
Саммари 2: "...говорят также, что они до сих пор ходят среди людей неузнанными... что те, кто был живыми легендами при жизни, и после смерти не покидают эту землю, продолжая оберегать ее, и даже Бог смерти вынужден уступить им. Ибо так платит Жизнь тем, кто служит ей самозабвенно". Из закрытых записей клана Учиха.

Быть живой легендой – сомнительный удел.
Приписывается Учихе Мадаре.
Мертвых легенд не бывает.
Приписывается Сенджу Хашираме.

Ветер дышал и пел, скользя над облаками. Потрогал скаты крыш, прохладными пальцами скинул белье с веревки, обокрал старую грушу, ухватив горсть подсохших листьев, воровато скользнул в узкий переулок, вырвался на волю и со свистом понесся дальше.
Человек, лежащий в тени под деревом, открыл алые глаза.
***
К колодцу у перекрестка медленно подъехала старая скрипучая телега. Хозяин спрыгнул с козел, подхватил под уздцы усталую лошадь, почуявшую воду. Путник в запыленном плаще, с белой повязкой на лбу, прихватывающей длинные, до пояса, волосы, как раз поднимал наверх деревянное ведро. Повернул голову. Замер.
- Эй, ты! Заснул, что ли? У меня скотина не поена с утра, давай поживей!
Человек отошел от колодца, уступая дорогу, не слыша бормотание оглядывающегося крестьянина:
- Ходят тут… блаженные…
Он смотрел, не отрываясь, на столбы пыли над дорогой, закрученные невесть откуда взявшимся ветром.
***
В заведении папаши Юми кутили уже пятый день кряду. Клиент попался щедрый и веселый, деньгами разбрасывался легко, но и сам папаша, и обслуга уже стонали от бесконечных капризов и выдумок гостя, с легкостью распугавшего завсегдатаев. Наиграется человек перехожий да дальше пойдет, а ему, Юми, еще кабак тут держать, и надо, чтобы люди не боялись заходить к старому папаше, не опасались получить кунаем в лоб, не вовремя заглянув не в ту дверь.
На шестое утро папаша осматривал разгромленный зал, горестно подсчитывая убытки, когда нежданно-негаданно налетевший порыв ветра вдруг ворвался в распахнутое окно, поднял колоколом занавеску, со свистом пронесся по помещению, заставляя жалобно дребезжать стеклянные сосуды на полках. Папаша обернулся к лестнице и подпрыгнул на месте. Гость стоял на нижней ступеньке, внимательно всматриваясь в что-то прямо перед собой. Юми проследил за его взглядом, однако ничего интереснее паутины в углу не увидел и с досадой подумал, что надо бы отругать служанку.
Чужак повернул к хозяину заведения беловолосую взъерошенную голову. Пошарил у пояса, нашел кошелек и бросил на прилавок. Затем развернулся и так же молча вышел прочь, прикрыв за собой дверь.
***
Ставки были высоки.
Толстяк пыхтел, потел, то и дело вытирал лысину мятым платком, тискал в пальцах картонные прямоугольники. Его партнер, напротив, даже не глядел лишний раз в свои карты, улыбался лениво, щурился по-кошачьи, вальяжно развалившись за столом. Его черные глаза блестели при неверном освещении, свет лампы отражался в чернильных зрачках, и казалось, что в их глубине играют багряные искры.
Легкий сквозняк, от которого дрогнули огоньки ламп, просочился вдруг сквозь незаметную щель, скользнул холодком по загривку и исчез без следа.
Черноглазый медленно поднялся из-за стола. Бросил карты рубашкой вверх. Вытащил из-за пазухи закладные, задумчиво повертел в пальцах, и увесистая пачка бумаг, туго перетянутая бечевой, хлопнулась сверху. Когда за игроком закрылась дверь, толстяк осторожно, мелкими шажками обошел игорный стол, перевернул чужие карты … и судорожно ахнул, прижимая к груди долговые расписки.
***
Ресторан «У Седьмого Хокаге» был хорошо известен всем, кто имел достаточно денег и досуга и желал провести его с комфортом, подальше от любопытных глаз и вездесущих ушей. Уютные залы, приглушенное освещение, вышколенная обслуга, очень хорошая кухня и роскошные апартаменты на втором этаже.
Обслуживающий персонал был отменно выдрессирован и давным-давно отучен проявлять какие-либо признаки удивления или интереса. Но сегодня был особый случай, и человек, в полном одиночестве расположившийся за столиком в центре зала, то и дело останавливал на себе недоумевающие взгляды. Во-первых, у него оказалось достаточно денег и сумасбродства, чтобы снять все заведение на вечер и ночь и потребовать полного уединения. Должно быть, предложенная сумма была и вправду запредельной, раз хозяин согласился без торга. Во-вторых, посетитель предупредил, что ждет гостей, и это не могло не возбуждать любопытства. В-третьих…
Волосы у него были до талии, темные, густые и прямые, перехваченные на лбу повязкой из светлой ткани. Кожа бронзовая, лицо почти квадратное, а глаза окружены такими густыми ресницами, что издали они выглядели сплошной полоской. Внешность скорее поразительная, чем красивая – и захочешь, не забудешь. Вдобавок, одет он был как бродяга с большой дороги и вовсе не выглядел человеком, способным позволить себе выкинуть несколько тысяч ре на дорогую прихоть.
Словом, в жгучем интересе прислуги не было ничего удивительного.
Гость же, кажется, даже не замечал взглядов и шепотков. Он отстраненно вертел в пальцах пиалу с саке, время от времени посматривая в окно, и вид у него был самый задумчивый.
Колокольчик у двери тихо звякнул, когда любопытство изнывающей прислуги достигло апогея. Вошедший ничем не походил на таинственного посетителя внешне: черноглазый и точеный, в неброской, но дорогой одежде, и увешанный оружием настолько, что звякал при каждом шаге.
Хозяин заведения, перевидавший на своем веку множество разномастного опасного люда, мысленно застонал.
При появлении чужака гость только выразительно приподнял брови и кивнул на свободный стул напротив. Новоприбывший окинул зал цепким внимательным взглядом, фыркнул едва слышно и уселся, скользнув через все помещение мягко и беззвучно, как кошка. Вальяжно откинулся на спинку. Гость так же молча подвинул ему пиалу и бутыль с саке.
- Ты здесь один? - Это был первый вопрос, нарушивший тишину за несколько часов, и прозвучал он неожиданно громко.
- И я тоже рад видеть тебя, Изуна, - голос у гостя оказался глубокий, низкий и приятный.
Глаза его насмешливо сверкнули.
- Я пришел сюда увидеть не тебя, Хаширама, - резко отозвался Изуна.
- Охотно верю. Признаться, я тоже не рассчитывал, что первым, с кем я встречусь после всех этих лет, будешь ты. Однако, похоже, у нас нет выбора. Ты опоздал, а раз так, думаю, ждать остальных и подавно не имеет смысла.
- Остальных, - процедил Изуна, - проклятье, я охотно обошелся бы без лицезрения физиономии твоего братца еще сотню лет, но…
- Но, полагаю, ты был бы вовсе не прочь поглядеть на физиономию своего, - закончил за него Хаширама.
- В конце концов, у нас не так часто выпадает возможность повидаться, - буркнул его собеседник, - нужный ветер дует раз в насколько лет, а с последнего раза прошло полтора десятилетия!
- Таким, как мы, нельзя слишком часто пересекаться, - примирительно сказал Хаширама, мельком глянув на окно; снаружи шумели. - Ничем хорошим это не заканчивается. Мы порождаем хаос и нестабильность одним своим появлением, а уж если нас соберется несколько в одном месте…
- Да знаю я! Но все равно, это правило ведь действует не на всех.
- Не на всех, - согласился Хаширама, - но ни ты, ни я исключениями не стали. Младшему поколению повезло больше. Они хотя бы могут быть вместе и видеться, когда захотят.
- Вместо этого они шляются порознь черт знает где, - язвительно отозвался Изуна.
Хаширама тихонько засмеялся:
- Не будь так завистлив, Учиха.
Ответный взгляд был воистину убийственен.
Сенджу качнул головой:
- Эта земля сама выбирает, кому ей служить, Изуна. Иногда с Огнем не может совладать даже смерть, и тогда Богу Мертвых приходится отступить. Но выбор всегда за нами, при жизни или после нее. С кем оставаться, как оставаться, куда идти.
- Так, как выбрал мой брат? - Вырвалось у Изуны.
Хаширама прищурил глаза.
- Так вот, в чем дело, - протянул он. - Тебя это донимает до сих пор? Я-то думал, ты давно смирился…
- Как будто тебя не донимает. Или как будто ты смирился.
- Ну, отчего же, - спокойно отозвался Сенджу, - не могу сказать, что мне это безразлично, но я достаточно доверяю Тобираме, чтобы не осуждать его выбор.
Выражение лица Изуны стало откровенно скептическим.
В действительности, Хаширама не кривил душой. Он не держал на брата зла и был слишком привязан к нему, чтобы испортить отношения из-за такой мелочи. Возможно, в прежней своей жизни в роли Хокаге он счел бы иначе, но любые условности перестали иметь для него значение давным-давно. Легкое непреходящее удивление, впрочем, сохранилось до сих пор – Хашираме никогда не казалось, что его брат способен увлечься чем-то подобным. В конце концов, Тобирама обожал женщин. Было ли причиной его выбора пресыщение, любопытство или тяжелая контузия (как однажды в пылу ссоры мрачно предположил Хаширама, в первый и единственный раз едва не нарвавшись на серьезный спарринг с братом), но с этим выбором пришлось считаться. Единственным, что до сих пор оставалось для Хаширамы непостижимым, был человек, которого выбрал Тобирама. Пожалуй, Шодая не слишком шокировал бы факт, что его младший брат время от времени спит с мужчиной, но он все еще не мог справиться с собственной реакцией на известие, что Сенджу Тобирама спит с Учихой Мадарой.
Что ж, с Мадарой, по крайней мере, можно было вести дела. Терпеть его иногда (всегда) стоило усилий, но зато с ним можно было договориться. Хаширама невольно поморщился, вспоминая, во что превратились любые переговоры с кланом Учиха после того, как к власти пришел младший из братьев. Вряд ли даже его собственные одноклановцы знали, что представляет собой Учиха Изуна до того, как он возглавил Семью. И наверняка еще десять раз успели пожалеть о Мадаре. Что же, Хаширама по крайней мере был осведомлен лучше них. Что Учиха-младший неудержим и жесток в бою, Шодай знал еще с тех давних пор, когда во время стычки кланов Мадара оттаскивал Изуну от него силой. И тогда же понял: Мадара единственный, кому Изуна позволит это сделать.
Мадаре важен был живой Сенджу Хаширама, чтобы заключить с ним союз; Изуне было важно победить.

Мадара – единственный, кому Изуна позволит забрать у него победу.

Шодай мотнул головой, отбрасывая за спину длинные волосы, откинулся на стуле и вдруг улыбнулся настоящей, широкой, мальчишеской улыбкой.
- Эй, - тихо позвал он, рассматривая сидящего напротив шиноби с неожиданным интересом, - да ты ведь ревнуешь!
Изуна вздрогнул.
- Ты не в себе, Сенджу, - резко сказал он.
- Ну отчего же. Я ведь не сказал, что твои чувства неестественны. Младшим братьям свойственно ставить старших на пьедестал. И когда оказывается, что старшие вовсе не собираются стоять там истуканами всю жизнь, это кажется предательством, верно?
- Заткнись, - процедил Изуна. - С чего ты вообще взял, что твои предположения имеют отношение ко мне?
Хаширама пожал плечами.
- Разве я не прав?
Изуна молчал.
Шодай вздохнул:
- Послушай… разве он не заслуживает большего, чем всю жизнь оставаться твоим старшим братом? Разве у него в жизни не может быть чего-то, принадлежащего ему одному? Чего-то, что не хочется делить ни с кем, даже с человеком, с которым всегда все было на двоих? Даже с тобой?
- Откуда тебе знать, - наконец глухо выговорил Изуна, отворачиваясь. - У тебя ведь никогда не было старших братьев.
Хаширама поглядел в окно. Движение на улице стало еще оживленней, теперь можно было расслышать крики.
- Мой отец был непревзойденным игроком в шоги. Он вел по переписке заочные партии с несколькими признанными мастерами, в том числе с дайме страны Молнии. Я помню это с детства: всех этих людей в вычурных чужеземных одеждах, монахов и аристократов, поэтов и отшельников, приходивших к нам в дом только ради того, чтобы сыграть с моим отцом. Я был горд, что я – его сын, как гордится любой мальчишка, зная, что его родитель лучше всех и сильнее всех. Он казался мне непобедимым. Как-то - мне как раз стукнуло семнадцать, - отец предложил мне партию…
Хаширама сделал паузу.
- Я сделал его в течении пятнадцати минут. Разгромил полностью.
Теперь Изуна повернулся и смотрел ему в глаза.
Хаширама покачал в пальцах пиалу из тонкой белой глины:
- Я до сих пор помню, какое у него тогда было лицо. Я был так зол на него тогда… проклятье. - Он мотнул головой и выпил саке одним глотком. - Рано или поздно, Учиха, любой сын понимает, что его отец – всего лишь человек.
- И любой брат? - почти беззвучно спросил Изуна.
Крики на улице перешли в вопли. Хаширама поморщился:
- Любезнейший, - хозяин заведения, все это время тихонько маявшийся у входа, мигом подскочил, угодливо кланяясь, - не могли бы вы узнать, что за шум там на улице? Пожар в борделе?
- Нет, господин, - пробормотал владелец ресторана, - я посылал слугу узнать… Какие-то чужестранцы затеяли драку посреди улицы, а затем перебрались в «Маленькую иву» - это самый дорогой игорный дом в квартале! – и теперь играют на очень высокие ставки. Я слыхал, один из них успел сорвать банк и практически поставил «Иву» на грань банкротства в течении последних двух часов! Хозяина «Ивы» еле успели вытащить из петли, ведь его пустили по миру. А теперь, представьте, те двое играют друг с другом, и ставят…
- Увольте, - поморщившись, прервал Хаширама, - я не желаю слышать, что именно они ставят на кон. Впрочем, вполне могу догадаться. М-да, это, разумеется, похлеще горящего борделя. Если вы успели сделать ставки на исход игры, могу подсказать вам выигрышную комбинацию. Тобирама всегда отвратительно играл в карты.
Владелец ресторана отошел, бормоча какие-то извинения.
Изуна молча рассматривал столешницу перед собой.
- Похоже, они не опоздали, а просто не дошли сюда, - заметил Сенджу. – Опять встретились друг с другом раньше…
Учиха кусал губы.
- Может быть, - понизив голос, сказал Шодай, - он просто ищет то, что не в силах дать даже ты… я не имею в виду постель. Они оба ищут.
- Это можно получить в любом борделе, если ему так нужно, - выдавил Изуна.
- Значит, есть еще что-то помимо того, что может предложить любой бордель, - спокойно ответил Хаширама.
- И ты знаешь, что это.
- Может быть.
А ты – нет. Это осталось непроизнесенным.
Изуна смотрел на него цепким, изучающим, взвешивающим взглядом.
Сенджу, который видит в его брате то, что не понимает он сам.
- Скажи… здесь ведь есть гостевые комнаты на втором этаже? - Скомкал пальцами тонкую скатерть. - Я… хочу понять.

Хозяин «У Седьмого Хокаге», мнящий себя человеком просвещенным и разумным, в свое время действительно объездивший полстраны и перевидавший множество достопримечательностей, без сил опустился не оказавшийся как нельзя кстати рядом стул, сообразив наконец, кого именно напоминали ему двое, только что поднявшиеся в гостевые комнаты. Главную достопримечательность страны Огня.
Две огромные каменные статуи, вот уже двести лет возвышающиеся над Долиной Завершения.

Дальнейшее для Изуны походило на слайды: короткие, выразительные картинки, врезающиеся в память. Переворачиваться он не захотел, оказаться в таком положении, без возможности хотя бы следить за происходящим, было унизительно.
вовремя же ты вспомнил о гордости, Учиха
А потом Хаширама лег на него полным весом, разводя колени, перебрасывая одну ногу себе через локоть, тяжелый и жаркий, и все это можно было бы терпеть, если бы придурку вдруг не вздумалось его целовать; если бы не взбрело в голову выглаживать его, словно девственницу; если бы он вдруг не тронул губами висок с тонкой сетью жил под прозрачной кожей, убирая за ухо длинную, глянцевито-тяжелую прядь…
брат… Мадара чувствует то же? ЭТО так влечет его?
Мысль была несвоевременной, и он постарался ее отбросить.
Здесь и сейчас не осталось места для Мадары.
Хаширама отстранился, глядя на кусающего губы, отворачивающего лицо Изуну. Нежить его, уже твердого, переворачивать, удерживая на весу, губами вжиматься в ямку над ключицей, будто специально сделанную под его губы, изгиб в изгиб… целовать теплое, напрягшееся, и чувствовать ладонью, как дрожит под ребрами чужое сердце… Сомкнутые веки, запрокинутое лицо, страдальчески сведенные у переносицы брови. Вот как, значит. Стало быть, ласка тебе внове? Не умеешь принимать, не знаешь, как ответить, не можешь быть слабым даже здесь? Хороша же была у тебя жизнь, если даже в собственной спальне ты не давал себе свободы…
И легонько качнулся, придерживая под бедра – раз, другой, третий.
Учиха под ним смотрел снизу вверх алыми, как кровь, как закат, как осенняя рябина глазами.
Шодай опустил веки, пряча взгляд: тебе не надо видеть в моих в глазах жалости, этого ты мне никогда не простишь. А ты ведь вовсе не хочешь возненавидеть меня после сегодняшнего, верно?
И тогда наконец почувствовал, как руки Изуны осторожно обнимают в ответ.
***
Утро оказалось чудесное, яркое и солнечное, пропитанное запахами осени и теплого хлеба из соседней булочной.
Собирались быстро и почти не разговаривая, со сноровкой опытных шиноби, готовых сняться с места в любой момент.
- Жаль, с Тобирамой и Мадарой так и не повидались, - вскользь заметил Хаширама щурясь на ослепительно-синее небо. Изуна молча кивнул.
Ветер перестал играть в свои игры, время вышло, и надо было спешить.
На улице оба они приостановились.
- Что ж, похоже, нынешняя встреча закончилась, - помедлив, Изуна все же повернулся к Хашираме, глядя прямо в лицо. Сенджу был выше, и для этого приходилось слегка запрокидывать голову. Шодай вздрогнул, вспомнив, как прошлой ночью он делал так же, подставляя шею под чужие губы.
- Похоже, - медленно сказал Хаширама.
- Увидимся.
- Конечно.
Изуна повернулся, шагнул прочь, теряясь в вихре осенних алых листьев, легкая рябь мелькнула на поверхности пруда, брызнув искрами, - и спустя миг улица была пуста.
Хаширама с секунду еще смотрел на то место, где он стоял, затем повернул в противоположную сторону.

На соседней крыше черноволосый человек, похожий на Изуну, как две капли воды, задумчиво вертел в пальцах охряно-алый кленовый листок, время от времени с удовольствием вдыхая пряный горьковатый аромат. Ухмылялся собственным мыслям.
Все-таки Тобирама был прав, не было смысла торопиться сюда. Они и вдвоем не скучали.
- «Увидимся», а? – пробормотал он себе под нос.
И рассмеялся тихо, почти беззвучно.
Что-то подсказывало ему, что Ветер встреч для этих двоих будет петь теперь гораздо чаще…

@темы: Фанфик, Драбблы, Romance, R, Хаширама/Изуна

---

Эффект зеркала

[серафита]

Название: Эффект зеркала
Глава: пятая
Фэндом: Наруто
Автор: серафита
Бета: Kalahari
Персонажи/пейринги: Учиха Мадара/Сенджу Тобирама, Сенджу Хаширама, Учиха Изуна, прочие
Рейтинг: R
Жанр: драма, чуть ангста, кто-то может найти романс и юмор
Состояние: в процессе
Размер: макси
Дисклеймер: Кишимото, ясен пень
Размещение: Спросите разрешения, я подумаю. ( А оно кому-то надо?)
Предупреждение: ПОВ, ООС по желанию ( кто-нибудь знает, какими были настоящие канонные Основатели?) И — да, я не верю, что Тоби это Мадара. АУ по отношению к канону. Смерть персонажей
Саммари: Иногда кажется, что прошлое повторяется, как в зеркале...
От автора: Вторая половина каждой главы — флэшбек. Бету не обижать, она хорошая. Посвящается Пупсику, как всегда. Где бы ты ни была, дорогая, надеюсь, тебе там хорошо
Ссылка на Главы 1-4

5.1.
Дурные предзнаменования.

Что было, то и будет; и что делалось, то
и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
Экклесиаст.
Лучше вор, нежели постоянно говорящий ложь;
но оба они наследуют погибель.
Книга премудростей Иисуса, сына Сирахова (20:25).

До квартала я добрался ближе к полудню. Немножко потолкался на рынке, слушая последние сплетни, стянул с прилавка большое медово-розовое яблоко, полюбовался видом со скалы Хокаге, пройдясь туда-сюда по макушке Хаширамы, и объявился у дома под старой грушей аккурат к обеду.
Меня ждали. Изуна стоял у двери, скрестив руки на груди и постукивая ногой по земле. Взгляд его не сулил ничего хорошего.
- Ну и где, позволь спросить, тебя носило пол дня?
- Да так, - беззаботно отозвался я, - любовался видами Конохи.
Брат насторожился. Он отлично знал меня и видел, что я в самом опасном своем настроении. Сенджу Тобирама становится в таких случаях агрессивен и ядовит, как сколопендра; я делаюсь игрив и дурашлив.
- Неудачное утро?
- Да как сказать, - протянул я, - скорее, у меня просто приступ ностальгии. Старые добрые времена до объединения, клановые обычаи, по которым я успел соскучиться… утро воспоминаний. И еще меня пытались убить.
- Похоже, ты с пользой провел время. На что это ты так уставился?
- На тебя, - продолжая осмотр, ответил я. - Ты в курсе, кстати, что у тебя оба глаза на месте?.. А это на два больше, чем должно быть.
- Так, - после паузы сказал Изуна, - пошли-ка в дом.
***
В доме мое ненормальное веселье пошло на спад. Кто другой на месте Изуны решил бы, что я пьян или не в себе, но брат перевидал меня во всех настроениях и отлично знал, как со мной справляться.
- Расскажи-ка поподробнее об этих самоубийцах.
Я поднял на него взгляд.
- Я о тех, кто пытался убить тебя.
- Самоубийца был один, - задумчиво отозвался я, вспоминая, как тот шиноби-картежник на пару мгновений застыл у меня за спиной, решаясь: ударить-не ударить.
- Тогда это не самоубийца, - глаза у брата потемнели, - я бы с удовольствием разыскал его и содрал шкуру за такое. И здорово удивлюсь, если ты еще не сделал этого.
Я расхохотался:
- Знаешь, Учихи, наверное, единственные, кто принимает то, что за ними послали всего одного убийцу, за смертельное оскорбление!
Изуна вежливо переждал мое веселье.
- Итак, что ты с ним сделал?
- Ничего, - задумчиво ответил я, - во-первых, он так и не решился ударить, во-вторых, он явно знал меня, и в-третьих, что бы этот парень ни врал, он никогда не работал с полицией Конохи и со мной лично.
- Ты его не помнишь? - уточнил брат.
- Нет. А если он и вправду работал со мной, то должен был бы.
- Попробуй еще.
- Что? - фыркнул я. - У меня никаких зацепок, кроме его откровенной лжи, а если я начну ворошить все уровни памяти из-за каждого, кто не прочь воткнуть мне кунай в спину, остаток жизни я проведу в летаргии.
Изуна попытался подавить смешок. Я поморщился. Ну да, я прекрасно знаю, как со стороны выглядит техника, позволяющая поднять все пласты памяти вплоть до первых детских впечатлений.
- Тогда за каким чертом ты позволил ему так просто уйти?
Вот в этом и было главное отличие между нами. Окажись там Изуна вместо меня, он бы просто убил покушавшегося на месте и через полчаса забыл бы об этом. Мертвый враг не представляет опасности.
- Возможно, мне стало любопытно, где мы встречались раньше.
Изуна только раздраженно вздохнул, выразительно возведя очи горе, и сменил тему:
- К тебе приходили.
И добавил на мой вопросительный взгляд:
- От Хокаге.
- Ты бы еще позже сказал.
Он пожал плечами:
- Мне не показалось, что ты в подходящем настроении, чтобы встречаться с Нидайме.
Да уж. Сегодня я был в подходящем настроении, чтобы убить кого-нибудь, и Сенджу Тобирама – последний, кому бы следовало оказаться в пределах досягаемости; боюсь, наша с ним готовность мириться с существованием друг друга этого бы не пережила. И один из нас тоже.
Говорил я, что брат отлично умеет со мной справляться? Вот-вот.
***

В столовой было прохладно, а задернутые шторы не давали просочиться в комнату полуденному солнцу. В конце концов я решил, что идти к Нидайме немедленно лишено смысла – случись что серьезное, меня уже разыскали бы, а не направили посыльного с вежливым приглашением, так что я могу со спокойной душой не лишать себя обеда.
Изуна успел куда-то исчезнуть, буркнув напоследок нечто нелицеприятное насчет вопросов жизни и смерти, которые всегда возникают непосредственно перед обедом. Накиями нездоровилось с утра, и в итоге компанию мне составил только Фугаку.
Мальчик сначала вел себя настороженно и тихо, но после того, как я рассказал ему пару историй из детства его отца, оживился. Правда, я не был уверен, что Изуна оценит мой благой порыв. «Ребенок должен знать правду о родителе»,- лицемерно подумал я, подробно отвечая на расспросы мальчишки, который смотрел на меня горящими от любопытства глазами.
Возможно, когда Фугаку подрастет, я расскажу ему о других фактах из биографии его отца. К примеру, о первом в жизни Изуны посещении борделя и его последствиях. Бьюсь об заклад, такая угроза заставит братца с легкостью забыть мне сегодняшний приступ откровенности.
- Фугаку, кто-нибудь играет с тобой, пока мама нездорова? - я не стал говорить «присматривает», предвидя реакцию. Со взрослыми четырехлетними шиноби из клана Учиха не нянчатся.
- И-чан, - Фугаку солидно кивнул, признавая за мной право задавать вопросы. - Она хорошая, но глупая. Потому что девочка.
- Но мама ведь тоже девочка,- мягко сказал я, стараясь не допустить и тени улыбки.
Фугаку, впрочем, не выглядел сбитым с толку.
- Мама – это мама, - с оттенком снисходительности сказал он, как будто я заставлял его объяснять очевидные истины.
- А если у тебя будет сестра? Она ведь тоже будет глупая.
- Она будет умная, - все с тем же выражением превосходства сказал племянник, - потому что она мамина. Так папа говорит.
***
К счастью, И-чан не заставила себя долго ждать. Тоненькая, как камышинка, с огромными черными ласковыми глазами и тихим голосом, лет тринадцати-четырнадцати – отличная нянька. Она разговаривала с мальчиком робко и мягко, легко соглашаясь с его требованиями с неизменной улыбкой, но при этом умудрялась быть постоянно рядом, не выпуская его из виду и незаметно отвлекая от самых опасных затей. Несмотря на женственную свободную одежду, двигалась девушка легко и плавно. Я усмехнулся. Учиха. Даже наши женщины опасны, как бы хрупко и уязвимо они не выглядели. Определенно, брат угадал с выбором телохранителя для своего наследника.
Что же, теперь я мог без опаски уйти, зная, что за домашними Изуны присматривают.
Самое время побеседовать с Тобирамой.
***
Стоило ступить за порог, и полуденное солнце ударило, подобно огромному кулаку. День выдался непривычно жаркий для этого лета и будил воспоминания о других летних днях три с лишним года назад.
Нет уж. Довольно с меня воспоминаний на сегодня.
Я медленно шел по единственной широкой улице квартала, рассматривая дома по обе стороны и отчего-то не имея никакого желания торопиться куда бы то ни было. Кажется, мое возвращение перестало быть главной сенсацией, во всяком случае, на меня больше не оглядывались, как на оживший музейный экспонат.
Я беспрепятственно добрался до ворот, ведущих из квартала, когда прямо передо мной выскочил мелкий юркий зверек. Замер посередине прохода, прижимая уши и поводя чутким носом, блестя черными бусинами глаз; пушистый хвост мел дорожную пыль.
Ласка?
Здесь, в центре города, посреди бела дня?
Пару секунд мы, не мигая, смотрели друг на друга. В следующее мгновение гостья стремительной молнией метнулось прочь и в сторону. Я все еще искал ее глазами, когда от ворот раздалось вежливое покашливание. Сенджу Тобирама, одетый в простую джонинскую форму, стоял в двух шагах и смотрел на меня. Я с трудом оторвал взгляд от того места, где видел зверька последний раз.
Сказать бы кому, что Учиху Мадару переиграл в гляделки какой-то грызун, засмеют.*
***
Тобирама свернул к рынку, и я не стал ничего говорить. Хочет побеседовать подальше от резиденции и слишком любопытных глаз – я не буду возражать. И даже промолчу, хотя ехидный комментарий насчет Каге, вынужденного прятаться в собственной деревне, вертелся на языке.
Пропетляв по закоулкам, мы вышли прямиком к центральной рыночной площади и торговым рядам.
- Могу ли я попросить тебя больше так не делать?
Вопрос был настолько неожиданным, что я сбился с шага.
- То есть? - осторожно уточнил я.
- Я готов мириться с тем, что ты оставил в дураках приставленных к тебе наблюдателей, - слава богам, он был не настолько лицемерен, чтобы называть их охранниками, - но зачем, ради всего святого, ты украл у той торговки яблоко?!!
Пару секунд я просто непонимающе хлопал глазами, а затем мои плечи затряслись от беззвучного хохота.
- Это НЕ смешно! Моим людям пришлось заплатить ей, ведь пока ты в деревне, я взял на себя ответственность за твои действия!
Из чего следует, что яблоко тебе пришлось оплачивать из своего кармана.
Я на мгновение вообразил себе эту сцену: суровых АНБУ, расплачивающихся с обворованной торговкой и предъявляющих в отчете про траты на нужды миссии соответствующую графу Нидайме. Плечи у меня затряслись сильнее.
- Ты искал меня для того, чтобы предъявить счет? Или обвинения в краже? – я уже неприкрыто ухмылялся.
- Я искал тебя, чтобы поговорить… кое о чем.
- А именно? - веселье как рукой сняло.
- Пришло письмо, - неохотно сказал он,- от Цучикаге.
Я едва слышно присвистнул.
- Ну и?
- И мне в довольно агрессивной форме сказано, что Каге Камня ничего не может сообщить о судьбе Сенджу Аканэ.
Я остановился, морща лоб.
- Здесь что-то не сходится, Сенджу. Цучикаге не может не понимать, что раз ты в курсе, дело выходит на совершенно другой уровень. Это уже не подковерная возня с Советом. Насколько я понимаю, глава Камня не дурак. Он или должен быть рад-радешенек избавиться от намечающихся неприятностей и отдать тебе мальчишку, или напрямую пойти на конфликт… если там уже нечего отдавать. Не исключен, разумеется, третий вариант, если Каге все же полный болван, получивший свое место за взятку. Тогда он должен был бы потребовать в обмен на жизнь и благополучие Аканэ соответствующее возмещение…
«За которое вы с Хаширамой после с него шкуру живьем бы содрали», - мысленно закончил я. Перевел дух и продолжил:
- Но вот так просто утверждать, что Аканэ у него нет и не было, и он понятия не имеет, где мальчишка… - я покачал головой. - Кто-то врет, Сенджу. Либо Камень… либо Совет.
Все это время Тобирама смотрел на меня очень пристально. Медленно кивнул:
- Тебе это тоже пришло в голову?
- Что Совет отнюдь не всегда бывает с нами откровенен? - я пожал плечами. - Разумеется.
Я нахмурился. Что-то во всем этом было странное, и я никак не мог уловить, что именно.
Мы сейчас шли мимо лотков, торгующих снедью, и людей здесь было немного.
- Послушай, - я помедлил. Мы миновали прилавок, где торговали медовыми лепешками. - Как насчет обсудить все это в более спокойной обстановке? Найти приличное место, где можно было бы выпить и поговорить…
- Опять? – Тобирама иронично приподнял бровь.- Пили и обсуждали мы с тобой два дня назад, если не ошибаюсь.
Подумав, я сунул одну лепешку ему; нехорошо морить кровных врагов голодом, нынче качественный враг редкость…
Сенджу окинул предлагаемый дар полным сомнений взглядом, и я высказал последнюю мысль вслух.
- А как насчет отравить? - уточнил Тобирама.
Лепешку, впрочем, не отдал.
Про «травить» я решил великодушно пропустить мимо ушей, и вернулся к прежней теме разговора:
- Ну, одно дело пить у тебя в кабинете, с твоими охранниками, прилипшими к замочной скважине по ту сторону двери. Я предлагаю какой-нибудь приличный ресторан, не у тебя дома и не у меня, и подальше от твоей резиденции, разумеется. Встреча на нейтральной территории.
- Да ты меня на свидание зовешь, Учиха?
Язва.
Я не удержался и фыркнул:
- Было бы недурно, особенно если представить лица старейшин… и твоей охраны… и вон того осторожного и осмотрительного молодого человека из моего клана во втором слева торговом ряду от нас. Но, увы, боюсь, твой добропорядочный клан этого не переживет.
Забавно, но я, кажется, начал получать настоящее удовольствие от прогулки. Было во всем этом что-то до странности приятное: ходить вдоль торговых рядов со своим врагом, жевать на ходу сворованную лепешку, облизывая сладкие от меда пальцы, язвить и обмениваться уколами и не думать ни о чем хотя бы недолго…
Кстати, о беспечности.
Тобирама вдруг остановился и посмотрел на недоеденную лепешку у себя в руках. Обернулся и посмотрел на прилавок, который мы успели оставить далеко позади. Перевел взгляд на меня.
Я приготовился к взрыву.
- А если бы поймали? - укоризненно спросил он.
На секунду я задохнулся. Это что, было оскорбление?
- По-твоему, я не способен украсть лепешку так, чтобы меня не засекли?! - прошипел я.
- Отчего же, - серьезно ответил Сенджу, - я никогда не сомневался в способностях твоего клана, Учиха.
Я примолк, соображая. И почему у меня стойкое ощущение, что я только что пропустил удар?
- Ну ладно, - пробормотал он, - я заставлю заплатить за нее Совет… и за яблоко тоже, раз уж это они пригласили тебя в деревню.
Лицо у него стало мечтательное.
На миг я окаменел. Затем представил, как мы выглядим со стороны: Хокаге и бывший глава клана, осужденный за измену, вместе поедающие украденную снедь. Затем попытался представить грядущее заседание Совета…
Давно я так не веселился.

Разошлись мы у выхода с рынка, договорившись о месте встречи. К моему удивлению, напоследок Тобирама поблагодарил меня за проведенное время.
Взгляд у него был задумчивый:
- Возможно, я всегда хотел посмотреть, на что похож Учиха Мадара, слизывающий мед с пальцев с перемазанным сахарной пудрой лицом.
Кивнул на прощание и сложил печати, оставив меня хлопать глазами в одиночестве с отчетливым ощущением, что сегодняшняя партия осталась не за мной.

5.2.
Давно и с другими

Накиями с ребенком перевезли в мой дом тем же вечером. Как бы брат не рвался демонстрировать свою независимость, тот очевидный факт, что на моем жилище лежат самые мощные клановые охранные печати, даже он отрицать не будет. Учихам вроде бы нечего пока опасаться, но лучше было поберечься. В Конохе неспокойно, обстановка нестабильна.
То ли паранойя оказалась семейной болезнью, то ли я был столь убедителен, но Изуна согласился перевезти жену и ребенка из той лачуги, где они жили раньше. Ну, ладно, пускай не лачуги, но мой дом вдвое больше.
Спальня на втором этаже была достаточно просторна для того, чтобы поставить колыбельку; одна из женщин клана вызвалась помочь разложить вещи. В жаровне развели огонь.
Я решил не мешать им устраиваться, но остановился на пороге, когда Изуне передали ребенка - на время, пока перестилали постель.
Его успели распеленать и завернули в отрез нагретой над очагом ткани, не стесняющей движения. Младенец ерзал и кряхтел, размахивая малюсенькими кулачками, выворачивался у брата из рук с неожиданной силой, а Изуна держал его неловко, на вытянутых руках, и было ясно, что он не решается ни прижать его покрепче, ни ослабить хватку – слишком хрупкая ноша, которую слишком боязно уронить.
Мой Изуна, никогда не терявший четкости и отточенности движений, ловкий, как кошка, убийца и танцор.
Я постоял секунду, глядя; шагнул обратно в комнату. Прошел мимо примолкших женщин, мимо полуразобранной постели и вынул из рук брата извивающийся плотный сверток.
Перехватил, прижал покрепче, разглядывая: недовольное кряхтение утихло. Тугой кулачок намертво стиснул прядь моих волос. Мы с племянником внимательно посмотрели друг на друга.
- Не знал, что ты настолько хорошо умеешь обращаться с детьми, - тихо сказал Изуна у меня над ухом. Оказывается, он стоял очень близко.
- Это не умение, - фыркнул я, - он просто нуждается в опоре. Если бы тебя держало над бездной огромное лохматое чудовище, ты бы тоже был не слишком доволен.
- Лохматое?! - пробормотал брат. Я не обратил на его слова ровным счетом никакого внимания.
И так и простоял, пока женщины не закончили приготовления. Младенца отдали Накиями – кормить. Я повернулся к дверям — больше мне здесь было нечего делать.
- Мадара-сан…
Я остановился.
До этого я едва ли слышал голос своей невестки. Она поприветствовала меня едва слышно, когда они с Изуной прибыли, и я ответил рассеянным кивком. Дочь дайме не знала обо мне ничего, кроме того, что я брат ее мужа и не одобрил его брак. Ну и слухов, разумеется.
Девочка из дворца, полгода прожившая в деревне шиноби, в тонкой, спущенной до плеч рубашке, с ребенком на сгибе руки.
Она смотрела на меня глубокими, как скорбь, глазами, из-под тяжелых ресниц.
- Останься… старший брат.
***
Что ж, по крайней мере, это были продуктивные два дня.
Я шел по не самой оживленной улице Конохи, размышляя на ходу. Нам удалось более-менее обезопасить семью Шодая, брат готов оказать мне поддержку, теперь осталось дождаться следующего хода Совета. О Хашираме я почти не беспокоился. Он вполне способен позаботится о себе сам. Сейчас главная забота – Коноха.
Полчаса назад птица принесла клочок бумаги с одной-единственной криво нацарапанной фразой – приглашение. У Тобирамы отвратительный почерк. Сейчас я направлялся к нему домой, используя кратчайший путь.
Сам не знаю, как это произошло. На ровном месте, без видимой причины, и никаких вражеских техник, в этом я уверен. Я просто шел по улице, а в следующее мгновение уже растянулся на земле, держась за лодыжку.
Что может быть смешнее – споткнувшийся шиноби, подвернувший ногу на ровной, как стол, дороге? Разве что споткнувшийся Учиха Мадара.
Примета — хуже не придумаешь.
Подняться, впрочем, мне удалось довольно быстро. Я даже успел перетянуть пострадавшую лодыжку. Тут-то они и ударили.
Трое. Стремительные, размытые тени, очень быстрые. Звон, звон, лязг. Металлом о металл.
Скрежет.
Благословен будь, старый мой наставник, Кеншин, заставивший меня всегда и везде ходить с оружием с тех пор, как мне стукнуло восемь. «Меч ты не всегда сможешь взять с собой, а кунаи пронесешь куда угодно».
Все верно, учитель.
В мире не бывает безопасных мест.
И безопасных времен.
Лязг-г, дзин-нь. Металл поет тонко в воздухе, стремительный разворот, чужие кунаи проходят мимо, не задев.
И как хорошо, что мое главное оружие всегда со мной.
Если смотреть на этот мир Шаринганом, мои противники двигаются очень, очень медленно. Даже забавно, сколько всего я успел передумать. Весь бой длился от силы секунды полторы.
Всего лишь втроем, посреди деревни, где использование более-менее серьезных техник неминуемо и мгновенно привлечет внимание, на что они рассчитывали? Зачем вообще предприняли эту самоубийственную попытку?
Я присел рядом с одним из нападавших, потянул вверх скрывающую лицо маску. Шаринган все еще был активирован, и двигался я по-прежнему, как в бою — слишком быстро, чтобы можно было уследить глазами. Потому, наверное, и успел. Тело под моими руками просело, словно было сделано из бумаги, одежда съежилась и поползла клочками. Я с едва слышным проклятием отдернул ладонь. Выпрямился.
То, что еще пять минут назад было шиноби, валялось у моих ног. Мне не надо было оглядываться, чтобы знать, что и с остальными телами произошло то же самое. Впрочем, все, что надо, я заметить успел. Повернул голову, напряженно обшаривая Шаринганом ближайшие крыши, подворотни, малейшие укрытия. Не то, чтобы я точно знал, что ищу, но некоторые предположения у меня теперь появились.
И нашел, конечно. Даже для моих глаз это было нелегко, несмотря на способность видеть чакру. Беда в том, что в этой деревне каждый второй владеет техниками, на считая каждого первого. Если следить за всеми потоками и перемещениями чакры, недолго и с ума сойти.
Что ж, теперь, по крайней мере, понятно, почему нападавшие бросились в атаку.
И, кажется, я догадываюсь, зачем все это вообще было затеяно.
Я развернулся и припустил в сторону кланового дома Сенджу. Оставалось надеяться, что я доберусь туда не слишком поздно.

Здесь и сейчас

Насыщенные выдались сутки. Впрочем, за последние три дня событий в моей жизни произошло больше, чем за предыдущие три года. Я вдруг с внезапной ностальгией вспомнил о рыбалке на Быстрых перекатах, прогретом солнцем водоеме у моего дома, уютном кресле на террасе…
Кажется, я нарыбачился до конца своих дней. Больше не возьму в руки удочку, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. И никаких водных просторов!
За эти три года я успел смертельно возненавидеть любой пейзаж, где присутствует больше одного ведра воды.

* Ласка, хищник из семейства грызунов, у японцев символ беды; увидеть ее - дурное предзнаменование, сулящее неудачу и смерть. Нечто вроде аналога нашей черной кошки или «пляшущей» крысы (чье появление предвещало чуму).

@темы: Drama, Учиха Мадара, Фанфик, Romance, Angst, R, Тобирама Сенджу

---

Эффект зеркала

[серафита]

Название: Эффект зеркала
Глава: четвертая
Фэндом: Наруто
Автор: серафита
Бета: Kalahari
Персонажи/Пэйринги: Учиха Мадара/Сенджу Тобирама, Сенджу Хаширама, Учиха Изуна, прочие
Жанр: драма, немножко ангста, романса и капелька юмора
Рейтинг: R
Состояние: в процессе
Размер: макси; о, Боже
Дисклеймер: Кишимото
Размещение: только с моего разрешения
Предупреждения: ООС, АУ по отношению к канону, ПОВ, смерть персонажей, вторая часть каждой главы - флэшбек. И я не верю, что Тоби - это Мадара
Саммари: иногда кажется,что прошлое отражается в настоящем, как в зеркале...
От автора: почти сайд-стори, имеющая к развитию магистрального сюжета только опосредованное значение.
Пупсику,как всегда.
Ссылка на Главы 1-3
4.1.
Сто демонов .

Не убоишься внезапного страха и пагубы
от нечестивых, когда она придет;
Потому что Господь будет упованием твоим
и сохранит ногу твою от уловления.
Притчи Соломоновы.

Память меня не подвела, и «Утеха скорбящих» все еще находилась на прежнем месте. Мне всегда было любопытно, кто придумал для самого грязного развратного притона Конохи такое название. Наверняка какой-нибудь романтик.
Здесь никогда не спрашивали имен и званий. Никто не смотрел, есть ли у тебя незагорелая полоска на лбу от протектора или татуировки на плече. Здесь ты мог заниматься чем угодно и с кем угодно, напиваться вдрызг, накачиваться дурью, трахаться, и никто лишний раз даже не взглянул бы в твою сторону.
Это называется – расслабляться. Необходимая отдушина, способ снять напряжение, тот самый «шаг в сторону». У всего есть обратная сторона. У силы и возможности ею пользоваться в том числе. Чем сильнее шиноби, чем выше его уровень, тем труднее бороться с собой вне миссий. Для этого и существуют подобные места. Такие заведения есть в любой деревне ниндзя. Ютятся они, как правило, на окраинах поселения, подальше от жилых «приличных» кварталов.
Помойка, которую регулярно посещают элитные джоунины и АНБУ Конохи, и которую втайне поощряют и поддерживают наши добропорядочные правители.
В принципе, в этом был смысл. Лучше уж пусть творят, что хотят, под присмотром, чем режут себе глотки кунаями в ванной или насилуют не вовремя заглянувшую соседку. Были… прецеденты.
А еще такие злачные местечки – бесценный кладезь информации, слухов и сплетен. Если, конечно, с тобой пожелают ими поделиться. Или если ты Учиха. Тогда согласие потенциальных информаторов перестает быть обязательным условием.
Как я уже упоминал, здесь не принято болтать. Единственное нерушимое правило – полная анонимность. Даже если ты, будучи чунином, наутро встретишь парня, которого имел вчера на столе, в качестве возглавляющего твою команду капитана АНБУ, негласный закон предписывает не показывать виду. Тут вовсю действует закон «Этого-никогда-не-было». Весьма удобно, если подумать.
Я устроился за столиком в углу и постарался не привлекать внимания. В мою сторону никто не смотрел. Отсутствие любопытства тоже одно из неписаных правил этого заведения. Народу было немного, только у стойки какой-то парень в гражданской одежде, да в углу молчаливая компания из трех человек перебрасывалась в карты.
- … Учиха.
Слишком громкий возглас заставил меня вздрогнуть и повернуться на голос. Говорил тот самый ниндзя в гражданском, опираясь о стойку локтем и обращаясь к хозяину заведения:
- Я видел собственными глазами. Вчера вошел через Северные ворота, даже не прячась, словно ему и опасаться нечего. Как его свои не прикончили до сих пор, я не пойму? Ему и три года назад все сошло с рук. И почему только Хокаге ограничился изгнанием? Его же в собственном клане боятся.
- Может, потому и не прикончили, - сказал один из игроков, - что боятся.
Парень стремительно развернулся к нему.
- Поэтому я и говорю – Хокаге следовало принять более жесткие меры. По крайней мере, не позволять ему селиться так близко от деревни. И запретить появляться не ее территории без особого разрешения.
- Ну, раз уж появился, то разрешение у него имеется. Даже если оно было дано, хм, задним числом, - его собеседник был невозмутим. Он начал сдавать карты. - Поверь мне, он мог прийти сюда в любой день из этих трех лет, если бы захотел, никто бы и слова не сказал. Включая Хокаге.
- Ты так говоришь, словно у него есть какие-то привилегии перед другими.
- Если ты считаешь, что у него их нет, это значит лишь то, что ты недостаточно информирован.
- Он просто изгнанник и больше даже не глава клана. С чего бы Шодаю оказывать ему предпочтение?
- Как знать. Говорят, вина – мощнейший источник великодушия. К тому же, изгнанник там или не изгнанник, это не отменяет факта, что именно с Учихой Мадарой Первый заключил мир. На свитке об объединении стоят две подписи. Напомнить, кому принадлежит вторая?
- Ты говоришь так, словно веришь всем этим россказням, что Учиха не стоял во главе заговора, а предотвратил его!
- Верю – не верю, какая разница. Нидайме стал Сенджу, а за пресловутый заговор Учихе не голову сняли с плеч, а вежливо попросили из деревни, еще и личное имущество не тронули. Впрочем, хотел бы я взглянуть на безумца, который попытался бы у него что-нибудь конфисковать.
- Ты… - кажется парню не хватало слов, - ты что, обвиняешь Первого?!
- Не обвиняю. Всего лишь говорю вслух о том, что и так очевидно, - игрок, наконец, перестал делать вид, что увлечен картами. Его друзья тоже отвлеклись и с интересом прислушивались к беседе. - Просто если Шодай хотел избежать слухов, ему следовало либо довести дело с изменой до конца, либо снять обвинения вовсе. Слишком мягкий приговор столь же подозрителен, как и излишняя жестокость. А так Учиху отпустили на все четыре стороны, и, можешь мне поверить, единственное, что мешало ему объявиться все эти три года, это собственная гордыня. Я слыхал, он поклялся, что ноги его в Конохе не будет, разве только Хокаге встанет перед ним на колени.
- Бред! Еще скажи, что все обвинения были беспочвенны. Да он собственного брата искалечил! Ослепил и в бой послал, чтобы добили! Видно сам побрезговал.
- Это только слух. И, насколько я знаю, брат у него жив-здоров. Что там у них в клане творилось до перемирия, только сами Учихи и знают. Просто ты никогда с Кровавой Луной Конохи не работал, а мне довелось пару раз, еще когда он полицию возглавлял. После этого я поверил, что он действительно был одним из Ста Демонов и выжил. Таких не любят, это не Хаширама. Но, позови он меня в бой, и я пошел бы, не раздумывая. Впрочем, Второй такой же, - он пожал плечами, - поверь, это не тот человек, с которым хочется оказаться по разные стороны баррикад.
- Ни один слух не бывает беспочвенным, - процедил шиноби, - и лично мне наплевать, где вымысел, а где правда. Просто без него в деревне было бы спокойнее. Учиха объявился – жди беды. Лучше бы он убирался в ту нору, где сидел последние три года.
- А лично мне, - пробормотал его собеседник, - было бы интересно узнать, кто все-таки встал перед ним на колени, раз он все же объявился.

На улице было солнечно и очень тепло после прохладного полуподвального помещения. Я на секунду прикрыл глаза, подставляя лицо под ласкающие лучи. Что ж, мою затею нельзя назвать провальной. Хотел я узнать, что по поводу моего возвращения думают в деревне? Узнал. Небольшое гендзюцу, почти незаметное воздействие на разум, подталкивающее мысли в нужном направлении и развязывающее языки, а дальше остается только слушать внимательно. Моя собственная техника - возможно, не слишком зрелищная, зато, бесспорно, полезная. Нет, я конечно люблю спецэффекты. Я Учиха. Но иногда зрелищность приходится приносить в жертву рациональности. Этим дзюцу я гордился по праву.
Да и выяснить удалось немало. Например, что слухи даже приблизительно не имеют ничего общего с истинной причиной моего возвращения. И это просто замечательно, это дает простор для маневра и запас времени. Я ухмыльнулся, вспомнив последнюю фразу игрока. Интересно, кланяющиеся Советники это достойный эквивалент коленопреклоненного Хокаге?
За моей спиной тихо скрипнула дверь. Тот самый картежник. Кто бы сомневался.
- Я так полагаю, ты собираешься извиниться за товарища?
Я не повернул головы.
- Он… был пьян.
- А еще понятия не имел, что я рядом.
Ниндзя все так же стоял у меня за спиной.
- Он всего лишь склонен слишком верить слухам. О Ста Демонах до сих пор рассказывают сказки.
Я чуть расслабил плечи.
- Мне нет дела до твоего болтливого приятеля.
Помедлил.
- Пятьдесят восемь.
- Что? - растерянно переспросил он.
- На самом деле их было пятьдесят восемь.
Развернулся и зашагал прочь по улице, оставляя ниндзя недоуменно глядеть мне вслед.

4.2
Сто Демонов и одну смерть тому назад

Сто Демонов
стояли на защите столицы,
Сто Демонов
сталью пытаны,
кровью вскормлены,
Победители.
«Сто Демонов», песня, распространенная на территории страны Огня.
Автор неизвестен.

Воздух пах гарью. Я знал, что во дворе гореть нечему и незачем, но убедить обоняние, что запах существует только в моем воображении, не удавалось. Этот запах преследовал и терзал меня вот уже третий день, запах каленого, передержанного на огне металла, выжженного кислорода и еще чего-то горького, не имеющего названия.
Поражением – вот чем пах воздух.
Три дня назад старейшины клана ответили отказом на призыв брата Лорда о помощи. Причина была ясна, как день, как бы искусно ее не завуалировали.
Никто до последнего не верил, что феодал Молнии решится-таки на прямое вторжение. Приграничные ежегодные стычки давно уже стали чем-то вроде ритуала, но в этот раз все оказалось куда серьезнее. И случилось так, что единственными защитниками крепости в ущелье, запирающем дорогу к внутренним областям страны, стал родственник дайме во главе с небольшим гарнизоном и личной гвардией. Этих сил хватило бы с лихвой, чтобы отбиться от пограничного налета, но никак не от целенаправленного вторжения, и обе стороны прекрасно это понимали. Последняя надежда была на вольные кланы. К Учихам пришли к первым.
Увы, личная гвардия Правителя практически полностью состояла из Хьюга. Наши горячо нелюбимые родственники, главные конкуренты, носители родственного генома, - сильнее в клане ненавидели разве что Сенджу.
И посланники феодала получили вежливый, но решительный отказ. Клан не может позволить себе такого риска, сказали старейшины. Соваться туда – верное самоубийство. Семья не подчиняется никому, мы должны в первую очередь позаботиться о будущем рода, сказали они. Учихи выживут и при власти Молнии, а война – щедрое время для наемников. Нужно выжидать. Шаринган ничем не обязан Огню. Мы не приносили присяги.
Мнения шестнадцатилетнего главы клана, разумеется, не спрашивали. «Вам не о чем беспокоиться, Мадара-сама». А я слышал: «Не вмешивайся».
Именно этим я и занимался все последние три дня. Невмешательством.
Вздумай я созвать клан в обход старших, все обернулось бы только еще хуже. Все, чего я добьюсь, это наглядной демонстрации, кто в действительности правит Учихами. Меня снисходительно выслушают и вежливо укажут на мою неопытность и горячность, свойственную юности. Выглядеть истеричным ребенком в глазах родичей недопустимо.
Я рассеянно посмотрел в окно. Денек хмуроватый, мрачноватый, но дождя вроде бы не предвидится. Кинув последний взгляд на теряющуюся среди каменистых осыпей тропу, я повернулся к ожидающим. В ответ на меня выжидающе уставилось пятнадцать пар алых глаз. Самые сильные, уважаемые и известные представители Семьи, если смогу заставить слушать их, остальные будут у меня в кармане. У старейшин вид хмурый и подозрительный, но еще не обеспокоенный. Они не ожидали, что я объявлю общий сбор клана так неожиданно, но и врасплох я их не застал. Мальчик взбрыкнул, все-таки не удержался и оказался глупее, чем выглядел, ну да тем хуже для него.
Я стиснул зубы.

- Собрать срочное совещание клана меня вынудили чрезвычайные обстоятельства. Все вы знаете о том, что дайме этой страны просил нашей помощи, а также о том, какой ответ он получил. Разумеется, я был вынужден принять это решение ради блага клана, и почтенные старейшины одобрили и поддержали его, - я сделал многозначительную паузу и перевел дух, окидывая присутствующих взглядом из-под ресниц. - Однако теперь мне стало известно кое-что новое.
Учиха Хиро слушал жадно, чуть подавшись вперед. Он был самым младшим здесь, не считая меня, и ему с трудом удавалось удерживать в узде эмоции. Учиха Каору напрягся, как кот перед прыжком, и наконец стал внимателен. Каору был вспыльчив и заносчив, и, не будь он так хорош в бою, его бы никогда не позвали сюда. Старейшины все еще не воспринимали происходящее всерьез. Остальные демонстрировали невозмутимость, свойственную истинным шиноби. Мой взгляд на секунду остановился на мужчине, небрежно прислонившимся к стене у самых дверей и держащимся особняком ото всех.
Я набрал в грудь побольше воздуха:
- Лорд обратился за помощью к Сенджу и получил согласие.
Тишина.
Спустя мгновение я едва не оглох. Комната взорвалась невообразимым гвалтом. Все заговорили разом, перебивая и перекрикивая друг друга.
- … Откуда известно?!
Кто задал вопрос, я не разобрал, но это было и не важно. Главное, что он прозвучал.
Вот он, самый опасный момент в разговоре.
- У меня был осведомитель, - спокойно сказал я, - и эти сведения абсолютно достоверны.
- Они не успеют! Даже если древесники согласились, им не успеть к сроку!
А это Каору. Благослови тебя боги за твой нрав, теперь скользкий поворот беседы благополучно миновал.
- Очевидно, у них были причины для такой самоуверенности.
- Но единственный достаточно короткий путь лежит через ущелья! О нем известно только Учихам, Сенджу неоткуда о нем узнать!
- Сенджу дали слово.
Вот это заставило их замолчать. Если древесный клан поклялся, значит, дело серьезно. Слово Сенджу – нерушимое слово. Его держат всегда.
Старейшины развернулись к остальным.
- Учитывая новые обстоятельства, представляется целесообразным послать в крепость сообщение о том, что Учихи окажут требуемую помощь. Оплату можно будет обсудить позже. Также необходимо поставить в известность Лорда.
Возражений не последовало.
***
Когда двери за соклановцами закрылись, я повернулся к единственному человеку, оставшемуся в комнате.
- Отлично сделано, Мадара.
Он, наконец, отлепился от стены.
- Ты понял?
- Конечно. «Я был вынужден принять это решение ради блага клана», - с удовольствием процитировал он. - Кажется даже старейшины поверили, что решал ты, а не они.
Глаза у него смеялись. Глупо было думать, что мне удастся провести Учиху Кеншина, человека, который воспитывал меня с двух лет, а после смерти отца стал моим опекуном.
- Я должен был действовать наверняка. Второго шанса мне бы не дали.
- Разумеется, - задумчиво отозвался он, - скажи, что ты высматривал в окне, перед тем как огорошить клан?
- А как ты думаешь? - помедлив, осторожно поинтересовался я.
- Я думаю, что три дня – вполне достаточный срок для хорошего шиноби, чтобы добраться до лагеря, в котором расположились Сенджу, и передать им последние вести, заодно подбросив, ну, скажем, подробную карту одного горного перевала, позволяющего здорово сократить путь. Если же шиноби очень хороший, то он успеет еще и вернуться обратно в самый подходящий момент и подать знак, что все удалось.
- Какой момент ты называешь подходящим?
- Тот самый, - теперь он улыбался от уха до уха, - когда его отсутствия еще не заподозрят, а времени останется как раз достаточно, чтобы успеть прийти на помощь осажденным. Иначе в выбитом из старейшин согласии не будет смысла.
- Да, но тогда это должен быть не просто очень хороший шиноби, а очень хороший шиноби, которому можно доверять, - я отвернулся к окну.
- Что-то не припомню, чтобы последние пару дней кто-нибудь видел Изуну.
- Кто-нибудь видел, - с нажимом произнес я, - хотя, разумеется, мы с ним настолько похожи, что могла произойти некоторая… путаница.
- Особенно при плохом освещении, - подхватил он, - или в неурочное время.
- Освещение иногда играет злые шутки, - согласился я. - Но я брата и вправду не видел последнюю неделю. Впрочем, неудивительно: мы с ним не ладим, это всем известно, и к тому же крупно поссорились… как раз несколько дней назад.
- Вы и не должны ладить. Это естественно. Ваши ссоры ни у кого не вызывают удивления, скорее, было бы странным, если бы вы были близки.
- Было бы, - сказал я.
- Мадара, - все веселье внезапно сбежало с его лица, - ты уверен в том, что делаешь?
Я уставился в окно, избегая его взгляда. Уверен ли я? Мне нужно было одержать победу над старейшинами, если я хотел когда-нибудь возглавить клан не только номинально. Мне нужно было также опереться на что-нибудь вне клана, пускай хотя бы на долг благодарности дайме. Мне была необходима точка опоры, позволяющая играть со старейшинами на равных, а не само это сражение, в которое я втянул Учих. А ради этого я пошел бы и на большее, чем передача не слишком важных сведений в руки Сенджу и провокация. В конце концов, эта горная тропа – не единственный короткий путь, а после ее всегда можно разрушить. Угроза должна была быть достаточно весомой, а блефовать нужно уметь по-настоящему. Идея объединения Хьюга и Сенджу и покровительство Лорда в перспективе - чуть ли не единственное, что могло заставить клан переменить решение. Шанс у меня был только один и я им воспользовался.
- Кеншин… окажи мне услугу.

Они собрались на площади перед клановым домом спустя час.
Пятьдесят шесть мужчин клана Учиха в возрасте от четырнадцати до шестидесяти лет, владеющих Шаринганом, имеющих сыновей или младших братьев.Вполне достаточно, чтобы завоевать небольшую страну. Или выиграть небольшую войну.
- Выступаем наличествующими силами в течении двух часов. Идем налегке, времени в обрез. Не выдвинемся сейчас – потеряет смысл идти вовсе.
Общие, обтекаемые фразы. Что мне говорить им – рассказывать, каковы наши шансы вернуться живыми, посоветовать, что брать с собой в дорогу, втолковывать, что то, что мы делаем, необходимо клану? Это необходимо мне. А об остальном они знают лучше мальчишки, возглавившего Семью неполных два месяца назад.
Вдобавок, приходилось говорить короткими, рублеными предложениями: на большее не хватало дыхания. Я все боялся, что собьюсь, пущу петуха.
Изуны на площади не было, и это было единственное, за что я был искренне благодарен старейшинам. Все верно: даже если из похода не вернется никто, Семья не должна пострадать. Если уходит старший брат, младший остается дома.
Мне почти удалось довести речь до конца, когда с дальнего края толпы началось какое-то шевеление. Кто-то пытался пробраться к крыльцу. Перед ним расступались.
Наконец, человек оказался прямо передо мной.
Очень худой, неловко сгорбленный, черноглазый молодой мужчина с темными длинными волосами и болезненно бледной кожей. Когда он повернулся, я увидел, что правая рука у него значительно короче левой, с маленькой, словно у десятилетнего ребенка, кистью. На второй руке не хватало двух пальцев. Это не боевые травмы, это врожденное уродство. Среди Учих такое редкость. Геном, конечно, заставляет платить свою цену, однако большинство отклонений удается обнаружить еще во время беременности, после чего ребенок чаще всего просто не появляется на свет. Но тут, видимо, имело место то самое исключение.
Удивительно, что он дожил до своих лет.
- Мадара-сама, я прошу права идти с вами.
Он что, сумасшедший?.. В первую секунду я растерялся. На площади вдруг стало очень тихо.
А потом я встретился с ним взглядом. С алыми глазами в тонком черном узоре зрачков.
Всю свою жизнь он был обузой для родных, нахлебником в клане. Бесполезный Учиха – потому что живут Учихи только в бою. И сейчас он пришел ко мне просить права на смерть – как Учиха.
- Чего ты хочешь? - медленно спросил я.
- Я не могу держать кунай и не могу сложить печати, но я смогу идти в бой. Если мой брат возьмет меня с собой.
Если раньше я думал, что на площади царит тишина, то сейчас я понял, как ошибался. Я оцепенел. «Если мой брат возьмет меня с собой». Я понял, о чем он говорил. Все присутствовавшие поняли. Эта формулировка не использовалась давно, но рассказы стариков помнили до сих пор.
Есть несколько способов получить Мангекье Шаринган. Один из них требует недюжинного таланта, времени и терпения. Второй… этот способ не практиковался уже давно и имел кучу побочных эффектов, но зато и обладал одним неоспоримым преимуществом. Результат достигался почти сразу, не требуя длительных тренировок и специального обучения. Способ, использовавшийся только в исключительных обстоятельствах, во время войны, и требующий согласия главы клана.
Если брат убьет брата, он получит силу сражаться за них обоих. И если старший брат стоящего передо мной Учихи согласится взять его жизнь, применит эту технику, он сможет биться за них обоих. Сможет смотреть на поле боя его глазами.
Все равно, как если бы оба они вышли сражаться - плечом к плечу.
Умереть так для калеки - все равно, что уйти в битве. Смерть, достойная шиноби из клана Учиха.
Воздух стал вязким и внезапно перестал поступать мне в легкие. Словно превратился в жидкий студень, и для того, чтобы втянуть в себя эту субстанцию, необходимо было приложить сознательное усилие.
- Кто твой брат? - свой голос я услышал как будто со стороны, и сам его не узнал.
- Это имеет значение?
Действительно. Если у тебя хороший брат, он не сможет тебе отказать.
Изуна мне не отказал бы.
- Как… твоё имя?
- Неважно.
- И все же? - я продолжал настаивать. На меня потихоньку накатывал темный ужас: это я, я затеял все это, я думал, у меня получится обойтись малой кровью… Не бывает такого понятия, как «малая кровь».
Парень вскинул голову, взглянул мне прямо в лицо.
- Изуна, - заявил он почти с вызовом.
Это была откровенная дерзость. И откровенная ложь. В клане не бывает такого, чтобы двух людей звали одинаково одновременно. Не пожелал, значит, сказать собственное имя и назвался именем моего брата.
Решил уйти под именем воина, а не калеки.
В дальнем углу шевельнулись. Я не смотрел туда.
Медленно выпрямился. Повел затекшими плечами. Вытащил кунай – и метнул одним отработанным, резким движением кисти.
В самый центр семейного мона на стене в той стороне, где я видел движение. По рукоять.
- Закончите здесь… сами, - глухо сказал я, - выступаем через полтора часа.
Я вдруг сообразил, что снова могу дышать свободно. И что приторная горечь, витавшая в воздухе все последние дни, исчезла без следа.
Помедлил уже на пороге и добавил, не оборачиваясь:
- Внесите в клановую летопись пятьдесят восьмое имя. Учиха Изуна.
***
И только когда я оказался в доме, под надежным укрытием стен, в одиночестве – впервые за этот бесконечно длинный день, – у меня наконец подкосились ноги.

Здесь и сейчас

Я перестал наконец гипнотизировать ни в чем не повинный горшок с геранью и потер больные глаза. В этом кафе я сидел больше часа. Передо мной стыла уже вторая чашка с чаем. Мотнув головой, я постарался выкинуть из головы воспоминания о шестнадцатилетнем мальчишке, трясущемся на полу большой пустой комнаты.
Сколько ему было, тому безымянному? Лет восемнадцать, не больше. Я был слишком испуган тогда, чтобы разглядеть, как он молод. Мне не составило бы труда узнать его настоящее имя еще тогда. Или после, если бы я захотел. Для этого не пришлось бы даже поднимать клановые архивы, достаточно было напрячь память. Но я не пожелал.
Первой жертвой на перевале, который после стали называть Рубежом Демонов, в семейной летописи назван Учиха Изуна. Я до сих пор не знаю, как его звали на самом деле. Его старший брат погиб одним из первых, прихватив с собой два десятка врагов.
К тому моменту, когда подошла подмога, в живых, кроме меня, оставалось четверо человек. Трое суток дикой кровавой мясорубки.
А у гражданских хватило ума назвать это подвигом.
Они же после придумали и легенду о Ста Демонах. "Сто" звучит красивее и лучше ложится в рифму, чем "пятьдесят восемь".
Я поднялся. Положил на столик деньги, кивнул прислуге за прилавком и вышел обратно под высокое, теплое солнце.

Сотня Демонов
Болью люблены,
Скорбью нежены,
Сталью ласканы,
Не ушедшие,
Не рожденные,
Победители.
Побежденные.

@темы: Drama, Учиха Мадара, Яой, Фанфик, Romance, Angst, R, Тобирама Сенджу

---

Дурацкая затея

[Midori-san]

Название: Дурацкая затея
Автор:  Midori-san
Бета: ссб
Жанр: POV
Рейтинг: PG
Пейринг: Изуна/Хаширама
Размер: мини
Дисклеймер: все права на персонажей у Кишимото
Размещение: спрашивайте, обсудим
Предупреждение: Нарушена хронология событий. Не знаю, говорить ли об ООСе Изуны, ведь толком никто не знает, какой у него был характер.
От автора: Никогда бы не подумала, что напишу на подобный пейринг, но подруга попросила, и вот оно. Никогда не говори никогда.

Что выйдет из этой затеи со скрытой деревней? Ерунда какая-то. Бутафория! Два люто ненавидящих друг друга клана объединяются? Нет, они серьезно?! Братишка любит разыгрывать представления, но я не ожидал, что он додумается до такого! Коноха… Скрытая Деревня… пф, глупости!
Эти дурацкие дома, созданные дурацкой древесной техникой Сенджу, похожи на декорации к неудачному спектаклю. Да еще есть приходится теперь в общей столовой и с утра до ночи строить какую-то академию ниндзя. Чья это идея? Шиноби нельзя учить, как каких-нибудь оружейников или поваров. Нельзя штамповать элитных воинов. Это не профессия, а призвание!
Впрочем, никому нет дела до моих возмущений. Я даже не глава клана, так, обычный рядовой. А брат целыми днями пропадает на переговорах, захваченный идеей о новом выгодном союзе. Может быть, у Сенджу тоже есть какое-то гендзюцу, в которое они поймали нии-сана. Хотя, нет. Это полнейшая ерунда!
Скоро обед. Неужели я поем! Нужно искать строителей. Такой монотонный и до отвращения унизительный труд выматывает сильнее, чем любая миссия. Ох, как же долго я не доставал катану из ножен? Месяц? Два? Даже на тренировки сил не хватает.
Опять похлебка? Ненавижу! Клянусь лунным богом, как только квартал Учих будет достроен, лично займусь поисками нормального повара. Эту муть с парой кальмаров и отвратительным рыбным бульоном есть невозможно.
Нужно найти место потише, чтобы рядом не было перебравших саке, галдящих рабочих. За стеной столовой лежит удобное бревно, отгороженное от пыльной дороги кустами вереска. Надеюсь, сегодня туда никто не добрался раньше меня.
Ксо-о-о… Поесть в одиночестве все-таки не выйдет. Что это за человек? Странный он. Складывает печать? Хочет атаковать?! Уф… просто растит для себя деревянный стол… Что? Растит стол? Сенджу?! Точно, как же я мог забыть. Хаширама. Теперь, когда он повернулся, я сразу его узнал, хотя видел всего раз, в день тех роковых переговоров. Ну уж нет, здороваться я с тобой не буду! Много чести! И плевать, что ты ешь вместе с рабочими. Тоже мне, «душа народа».
***
Прекрати, слышишь, Изуна, прекрати на него пялиться! Дался тебе этот Сенджу?! Представь, что он о тебе подумает! Сидишь, как истукан уже минут пять. Вон и похлебка остыла! Прекрати! Разве важно, что прядка его волос выбилась из наскоро скрученного хвоста и вот-вот соскользнет в суп? Разве важно, что он периодически смешно морщит нос, потому что похлебка слишком горячая? Разве важно, что он поглядывает на тебя из-под длинных полуопущенных ресниц, и от этих коротких взглядов тебя прошибает пот, будто Сенджу тоже обладает шаринганом. Разве важно, что под его тонкой юкатой отчетливо проступают рельефные мускулы? Разве важно, что Хаширама не пытается заговорить с тобой? Может, он вообще не помнит кто ты такой! Да, скорее всего не помнит. С чего это вдруг главе одного из сильнейших кланов запоминать какого-то рядового Учиху? Если ты сейчас же не вернешься к своей похлебке, он точно решит, что ты ненормальный. Хоть бы представился, а не дырки на нем взглядом протирал…
***
Он что-то сказал? Не послышалось? Сказал мне? Ксо! Идиот! Как я теперь отвечу, если не понял, что он спрашивает?! Думай, Изуна, думай! Вот она, та ситуация, из которой нет выхода. Сейчас я проблею какую-нибудь ерунду и навсегда упаду в глазах этого человека. Почему мне вообще так важно, что подумает какой-то Седжу?! Пусть он хоть трижды глава клана и один из претендентов на пост хокаге! Буду делать, что хочу! Плевать!
Э-э-э… А чего я хочу? Если хорошенько подумать… эти тонкие бледные губы и острый подбородок, эта смуглая бронзовая кожа, эти глубокие карие глаза с какими-то едва уловимыми хитрыми искорками… О, да! Я знаю, чего я хочу! Главное, успеть вовремя сбежать. Какая там последовательность печатей у дзюцу мгновенного перемещения?
Эх, была – не была! Одно резкое движение, словно в бою, когда кидаешься на врага. Захват, кунай у горла. Все доведено до автоматизма. Что, не ожидал, Хаширама?
Его смятение меня откровенно веселит. Правда, смех получается какой-то хриплый и нервный. Возбуждение? Нет времени отвлекаться на неожиданную реакцию организма. Сейчас он отойдет от шока, и тогда исполнить задуманное точно не получится. Остались считанные секунды. Ужасно хочется растянуть момент, когда пересохшими губами едва касаешься его теплой щеки, скользишь к подбородку, когда вдыхаешь запах его волос так близко. Кажется, они пахнут чем-то травяным.
Поцелуй долгий, глубокий, чувственный – абсолютно безумная затея! Как раз в духе Учих. Не хочу закрывать глаза, хотя голова жутко кружится. Хочу видеть его изумленное лицо. Ками-сама, что же я творю?! Пора прекращать, иначе сейчас мне точно не поздоровится.
Что это? Рука? У меня на затылке его рука? А где кунай? Кажется, я выронил оружие… Ксо, попался, идиот! Но почему Сенджу не отбивается? Я бы на его месте уже убил такого наглеца!
Нет, он только крепче обнимает меня… отвечает на поцелуй?! Не может быть! Что… что происходит…? Мысли, мысли мои, прекратите путаться! Это ненормально! Так не должно быть! Но так приятно… Может к черту план, ведь сбежать я всегда успею? Все-таки у этих Сенджу есть свое гендзюцу…

@темы: Яой, Фанфик, PG, Хаширама/Изуна

---

[Эльверт]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[in se]

Название: --
Автор : in_se
Бета: --
Персонажи: Джирайя/Цунаде, (далеко и неправда) Орочимару
Рейтинг: PG
Жанр: ангст, суровый, бессмысленный и беспощадный
Дисклеймер: кишимото - кишимотин, персонажи - персонажевы, автор - свой собственный, русский язык взят на поиграть
Предупреждение: серьёзно ангст. муть. провокация и поимение в мозг. вполне возможно, почти АУ и ООС, хотя автор старался чтоб не почти. пафос, сентиментальность, необоснованные обвинения в паранойе. вы предупреждены)

ps

ещё автору в силу склероза кажется, что он это где-то размещал, но в наших с вами интересах надеяться, что склероз не прав.

*

Слава великого порнографа и ловеласа сопровождает Джирайю всюду, где он называет своё имя. Иногда называют за него - да он и не против: внимание и репутация, которые работают на тебя, всегда могут пригодиться.
Вся Коноха и соседние селения точно знают, что Джирайя из легендарной троицы невероятно силён, весел и вспыльчив, а ещё безумно и не спрашивая любит женщин, и стены всех бань и горячих источников в ужасе дрожат от одного его взгляда.
Он не любит врать, так что это всё правда.
Он не любит обманывать чьи-то ожидания и разочаровывать, так что это останется правдой ещё долго - дольше, чем проживёт он сам.
Но во всей Конохе и соседних селениях почему-то мало кто замечает, что уже давно Джирайя действительно предпочитает просто смотреть.

Цунаде знала - замечала, может, даже раньше, чем он сам. Примерно с тех пор, как очередная новость о занятиях бывшего товарища по команде была озвучена вслух.
- Как он только мог до такого додуматься, - качал головой Джирайя, и по его лицу невозможно было прочесть ничего. Она не знала, что ему сказать.
Оба понимали, что - замечательно додумался. Эффективно и логично, с его-то уровнем техник и неразборчивостью в средствах.
Менять тела.
Сливаться с ещё живой чужой плотью, оставляя позади, словно сухую кожу, оболочку своей. Или чьей-то ещё.
Была ли для него вообще разница?
Цунаде не знала и, кажется, не хотела бы знать.
А Джирайя покачивал головой и тем же ровным, негромким голосом добавлял:
- Ты бы это видела, детка... Если бы я знал тогда. Чёрт...
Цунаде могла бы представить себе, как это происходит. Могла бы попробовать понять суть техники, вообразить результат. Ей не хотелось.
Джирайя - видел.
Один раз он, после предательства Орочимару не перестававший следить за ним, - видел, как происходит процесс переселения в другое тело.
Ему хватило.
В тот вечер он явился к ней, бледный и молчаливый, долго сидел рядом, глядя на бутылку саке. Потом махнул сразу не меньше половины.
- Я думал, это будет как шкуру сбрасывают. Ну, ты помнишь, он всегда был того, со змеями своими, всяким этим. Но там... Если б просто шкуру. Налей ещё, химе.
Она тогда протянула ему всю бутылку. Поколебалась - и села рядом, обняла, прижала к себе.
Расспрашивать ей казалось неуместным и глупым.
Что ещё сказать на такое, она не представляла.

Ей кажется, это должно быть лестно или смешно, - человек с самой распутной в Конохе репутацией обнимает её весенними ночами, как последнюю женщину в этом мире.
Днём - смотрит на других, смеётся и острит, ввязывается в драки и прожигает деньги и время. Работает, ходит на самые опасные миссии, пишет, рискует жизнью и плюёт на это с улыбкой. Потом исчезает на дни или месяцы.
И приходит снова.
Цунаде не гордится и не смеётся даже про себя.
- Прости меня, - шепчет он в темноте потом, думая, что она спит. - Но если кто угодно другой может оказаться... Прости.
Она прижимается к нему и думает, что, наверное, любит и пытается защитить.
И ещё - что скоро не выдержит и уйдёт сама до того, как он в очередной раз вернётся.
И продолжает ждать.

...Собранной инормации всегда недостаточно. Не Конохе - ему самому. Конохе довольно знать степень опасности и расстояние до врага; прямой угрозы селению нет, косвенная минимальна, цель теперешней деятельности точно неизвестна, местонахождение предположительно... Большего от него не требуют.
Джирайе редко удаётся подобраться близко.
Собранная информация - бесценна.
Он не видел Орочимару в лицо с того раза, после которого пришёл к Цунаде и впервые не получил по морде за попытку с ней переспать.
Это всё - просто факты.
Пункты в свитках.

У женщины чёрные как смоль волосы, чёрные и пахнущие розовым маслом, и глаза, подведённые, словно сурьмой, зияют в полумраке.
Таких Джирайя больше всего не любит, - почему-то ему кажется, что чем больше какая-то из них похожа на Орочимару, тем больше шансов, что вот сейчас она усмехнётся, сверкнув жёлтыми глазами, и привычно облизнёт сохнущие губы.
Дзирайя понимает, что это глупо и безосновательно. Но когда он берёт её за руку и позволяет оседлать свои колени, внутри у него сворачивается холодный комок.
То тело принадлежало бледной черноволосой женщине из Селения Скрытого Дождя.
Вдруг это какая-то генетическая особенность, которая ему нужна, может же она проявляться в сходной внешности?
Он привычным жестом кладёт руки ей на бёдра, - женщина худощава, косточки упираются в ладони, а под кожей ходят тонкие мышцы. Подавшись вперёд, она мастерски неуловимым движением стягивает через голову тунику. Чёрные волосы рассыпаются по угловатым плечам.
Женщина льнёт к нему гибким горячим телом, ёрзает на его коленях, теребит его одежду.
Он хочет её, это очевидно. И не хочет знать, отчего это ощущение заставляет холодный ком внутри стягиваться плотнее и тяжелее, как змеиный узел.
Собранной информации всегда недостаточно. Видимо, нужно менять подход к её добыче.
Срочно.
Джирайя отдёргивает её руку, берёт за подбородок и заставляет поднять лицо.
- Что-то не так? - хрипло шепчет она. Чёрные глаза мерцают прорехами из-под спутавшихся волос.
Он передёргивается и опускает взгляд.
По её запястьям льются чернильные разводы едва различимой татуировки.
- Ты...

Ладонью по траве, уверенный голос, треск.
Кажется, чёрные узоры на его руке вспыхивают, а по земле вокруг разбегаются росчерки - как трещины, только быстро тонут без следа.
- Ну, как? - гордо спрашивает Орочимару.
Перед ним на траве удивлённо шевелится довольно крупная блестящая змея. Показывает троим подросткам раздвоенный чёрный язык и поворачивает голову в сторону.
- Фигня, - презрительно отворачивается в ответ Джирайя.
- Да ну? - Орочимару понимающе щурится и любуется призванной тварью. Та скептически переводит взгляд с него на остальных, потом обратно.
- Фигня, - повторяет Джирайя, сложив руки на груди.
- А ты так сможешь? - подкалывает его Цунаде.
- Я-то? Да я, в отличие от него, на самом деле такое могу!..
- Ну докажи, докажи...
И Джирайя, поколебавшись, лезет в сумку, достаёт свитки. Угрожающе скосив глаза на друзей, начинает разворачивать. Но не успевают те отпустить ещё-то что-то колкое по этому поводу, как порывом ветра свитки уносит куда-то прочь, растаскивает в разные стороны.
Джирайя матерится им вслед, Цунаде заливисто смеётся, и все трое бросаются ловить. Потом Джирайя, корча грозные рожи, прыгает вокруг внучки Первого, пытаясь вернуть свои сокровища, она спотыкатеся, он, хохоча, поднимает её за шкирку. Орочимару улыбается, потирая вязь призывных татуировок на запястьях.
Забытая змея смотрит несколько мгновений на этот цирк, потом с достоинством уползает в траву.

Он выгоняет женщину почти сразу, срываясь на непечатную брань, не давая ей и минуты, чтобы одеться. Суёт в руки сброшенную одежду и выгоняет, почти пинками.
Он едва не вывернул ей руку, просто потому что узор показался смутно знакомым.
Это уже слишком.
Дамочка уносится из гостиницы в ужасе, хлопнув дверью, и в темноте даже не слышно эха от её торопливых шагов.
Тогда Джирайя медленно выдыхает, пытаясь унять дрожь в руках, и понимает, что это почти безумие. После третьего срыва за месяц пора бы уже насторожиться.
Или испугаться за свои возможности - но Джирайя честен с собой и понимает, что дело не только в нём.
Напряжение не отпускает, неудовлетворённое тело мешает сосредоточиться и начать связно думать, - но лучше уж одному, чем снова.
Всё равно она ничего не знает ни о каких убитых шиноби, думает он, привалившись к стене. А я не могу спать с ней, не зная, кто она на самом деле.
Обнимать её тело, понимая, что, может быть, оно давно уже не её.
Судорожно, против воли, искать знаки.
Вздрагивать, понимая, что ошибся.
Джирайя слепо, неловко стягивает одежду и падает на смятую кровать.

Больше всего он боится, что даже касаясь Орочимару и глядя ему в глаза, - так его и не узнает.

Быстрые шаги женщины, на ходу натягивающей на себя одежду и бормочущей что-то о пьяных извращенцах, затихают между домами.
Снаружи, с улицы, видно, что окно на втором этаже распахнуто, и света там не горит.
У стены дома напротив, в тени, стоит хрупкая девочка не старше пятнадцати-шестнадцати лет. Не отрываясь глядит на окна, хмурит тонкие брови.
У девочки чёрные волосы острижены по-мальчишечьи, губы плотно сжаты в болезненное подобие усмешки, руки тонут в широких рукавах кимоно. А когда она поворачивается и делает первый шаг прочь, движения выходят чуть неточные, невуверенные.
Может быть, с непривычки.
Может быть, потому что уйти всегда оказывается чуть труднее, чем должно бы.
Джирайя наверху забывается тяжёлым полусном, не глядя ни в какие окна, и не может такого знать, - но может быть, в глубине души эта девочка слишком хорошо понимает, чего он боится.

@темы: Джирайя, Фанфик, Цунаде, Angst, Саннины, Орочимару, PG-13

---

[Stef Boread]

Автор: Эстебан Бореад
Бэта: нет
Жанр: мини-драбблы
Рейтинг: PG-PG-13
Комментарий: Написано на флэшмоб "драббл в пару строк" на заказанные пейринги.
Отказ от прав: Все в курсе, чьё. =)
Размещение: Только с разрешения.

Хаширама/Идзуна
Сёдай Хокаге, привыкший к уважению и восхищению в чужих глазах с малых лет, был сильно удивлён, когда увидел этот взгляд у младшего из двух Учих. За спиной Мадары его брат Идзуна смотрел на вечного противника клана с тоской, непонятной Хашираме. Конечно, он не мог знать о сне, который однажды приснился Учихе и о котором тот, естественно, не сказал и слова. Идзуне снилось, что у высокого человека впереди, за которым он идёт, лицо отнюдь не Мадары, а старшего Сенджу.

Тоби/Дейдара
Их отношения походили на гротескный, шаржевый юмор, а Тоби между тем не мог не уважать человека, дававшего ему так легко возможность быть кем угодно под маской шута.

Мадара/Дейдара
Мадара, умудрённый обширным жизненным опытом, смотрел на мальчишку свысока. И брал также - как нисходил. В общем-то, не его вина была, что Дейдара ничего не видел за его сплошной оранжевой маской.

Цунаде/Джирайя
Пятая Хокаге, сидя за своим столом и просматривая бумагу за бумагой, одобряя или отклоняя, живя и ведя за собой Коноху, старалась не смотреть за окно, в котором скрылся старый Отшельник уже как два дня назад. Ну, или хотя бы не смотреть так часто.

Наруто/Цунаде
Саннины ведь не бывают слишком стары или слишком молоды, правда? Так думает Цунаде, когда наглый мальчишка - привычка, исключительно привычка так его звать - целует её первой после наконец окончившейся страшной битвы на искорёженном поле, звавшемся раньше Конохой.

Джирайя/Цунаде
Шансов, как ей виделось в его глазах, у неё был миллион. Со временем его бесконечные попытки переросли в простые взгляды с улыбкой, и казалось, их всегда можно почувствовать за своей спиной. И Цунаде не была бы собой, если бы не рискнула хотя бы одним из миллиона воспользоваться.

Минато/Наруто
Воспитание сына было для Минато вопросом, безусловно, серьёзным. И с его вдумчивым подходом не составило особого труда объяснить Наруто его личное понимание слова "семья". Наруто же, со своей стороны, просто принял точку зрения отца и без единого возражения встал на ту же позицию. В конце концов, полная близость, которую они с отцом делили, вполне отражала всю глубину этого простого, но важного слова.

Хината/Орочимару
сначала Орочимару разочарованно скучал. Но потом, с каждым новым дзюцу, с каждым новым испытанием начал понимать, какая интересная игрушка ему попалась. Хината же не надеялась ни на что - она просто молча боролась. И когда Орочимару снова надоело, ей выпал шанс. Девочка, в жилах которой текла кровь Хьюга, правильно им воспользовалась.

@темы: Джирайя, Хокаге, Учиха Мадара, Яой, Драбблы, Цунаде, Саннины, Орочимару, PG, Минато/Наруто, Хаширама/Изуна, Хаширама Сенджу, Учиха Изуна, PG-13

---

Эффект зеркала

[серафита]

Название: Эффект зеркала
Глава: третья
Фэндом: Наруто
Автор: серафита
Бета: Kalahari
Персонажи/пейринги: Учиха Мадара/Сенджу Тобирама, Сенджу Хаширама, Учиха Изуна, прочие
Рейтинг: R
Жанр: драма, чуть ангста, кто-то может найти романс и юмор
Состояние: в процессе
Размер: макси
Дисклеймер: Кишимото, ясен пень
Размещение: Спросите разрешения, я подумаю. ( А оно кому-то надо?)
Предупреждение: ПОВ, ООС по желанию ( кто-нибудь знает, какими были настоящие канонные Основатели?) И — да, я не верю, что Тоби это Мадара. АУ по отношению к канону. Смерть персонажей
Саммари: Иногда кажется, что прошлое повторяется, как в зеркале...
От автора: Вторая половина каждой главы — флэшбек. Бету не обижать, она хорошая. Посвящается Пупсику, как всегда. Где бы ты ни была, дорогая, надеюсь, тебе там хорошо

Глава 1, Глава 2

Глава 3

3.1.
Братья и жены

Кто нашел добрую жену, тот нашел благо
и получил благодать от Господа.
Озлобившийся брат неприступнее крепкого города,
и ссоры подобны запорам замка.
Притчи Соломоновы


С Учихой-младшим лучше дружить. С Учихой-старшим лучше не враждовать.
Приписывается Сенджу Тобираме

Ждать пришлось долго, но, в принципе, я был к этому готов. Не удивительно, если бы после моих известий Тобирама и вовсе остался ночевать в резиденции.
Однако не остался.
Было уже за полночь, когда он подошел к воротам. И, разумеется, тут же почуял меня. Я говорил, что чутье у него потрясающее?
- Учиха. Хотел бы я знать, что ты здесь делаешь.
Он проговорил это, не поворачивая головы, хотя прекрасно знал, где я. Я потянулся всем телом, повел плечами. Чувствую себя кошкой, ей-богу. Кошаком.
- Ты не поверишь, Сенджу… любуюсь звездами в твоем саду.
- Ты прав. Не поверю, - теперь он задрал голову и с насмешкой смотрел на меня.
- И правильно не поверишь, - вздохнул я, - мне нужен ночлег, Сенджу. И я подумал, что клановый дом союзников, разумеется, не откажет мне в гостеприимстве.
- Обычно в таких случаях пользуются услугами гостиниц, Учиха.
- Пользуются, - согласился я, - но, видишь ли, я слишком люблю комфорт.
- И почему тогда ты до сих пор не в доме? - интонация у него изменилась. Он помедлил, - Ты знаешь, тебе бы не отказали.
- Я не настолько бесцеремонен, чтобы ломиться в чужой дом без приглашения.
- А оккупировать чужой сад твоя церемонность тебе не мешает.
Я выразительно промолчал. Уж как есть.
- Слазь оттуда, - устало сказал он, - я думаю, что на нынешнюю ночь дом Сенджу обеспечит представителю… союзного клана постель и ужин.
***

У двери он приостановился.
- Мне придется сказать ей сегодня. Хочешь присутствовать?
- Совсем не хочу, - искренне сказал я. Честно говоря, вопрос меня удивил. Не ожидал, что Тобирама предложит мне поучаствовать в их семейных делах. Потом понял: он просто не хотел говорить это невестке в одиночку.
Мы прошли в тихий и темный сонный дом. Впрочем, я не сомневался, что жена Хаширамы не спит, да и Тобирама не станет откладывать беседу. Ужин ему оставили на столе в кабинете и позаботились, чтобы он не остыл. Сенджу не стал зажигать ламп, ограничился свечой. Я не был против. Свет не резал глаза, и для меня такое освещение подходило даже больше.
Тобирама молча кивнул на тарелки и отвернулся к забитым свитками полкам в углу комнаты. Я медленно ел, рассматривая помещение и отмечая, насколько тут все изменилось со времени моего последнего посещения. У кабинета больше не было того аскетического вида, что раньше. Часть свитков была беспорядочной грудой свалена в углу. Кресло за столом ничем не напоминало прежнее величественное массивное сооружение – продавленное, с изрядно потертыми подлокотниками и порыжевшей обивкой. Похоже, его притащили из какого-то чулана. Ну, или из чьей-то комнаты, где оно простояло много лет в качестве любимого предмета интерьера и служило для удобства, а не для демонстрации посетителям и неурочным гостям.
Думаю, не ошибусь, если скажу, что в этой комнате младший брат бывает куда чаще, чем старший.
Я отодвинул опустевшую посуду. Съел я ровно половину. Тобирама, все это время бесцельно бродивший по комнате, бездумно трогая стены и переставляя безделушки, вопросительно посмотрел на меня.
- Не думаю, что меня сочтут вежливым гостем, если я лишу ужина хозяина.
- Я в этом доме не хозяин, - спокойно ответил Тобирама.
- Пусть так, - согласился я, - от исполнения законов гостеприимства меня это не избавляет. Пускай мои манеры далеки от совершенства, но это не значит, что у меня их нет. И съесть ужин в одиночку – явно против приличий.
Он глянул как-то странно.
- Обычно с совершенством я завтракаю по утрам за одним столом.
Если б я сам знал, зачем я пристал к нему с этим ужином. Бессмысленный какой-то разговор. Однако он сел и действительно придвинул к себе тарелки. Больше мы не сказали друг другу ни слова.
Наутро вежливая служанка передала мне приглашение от хозяйки дома.
***

Здесь мне тоже приходилось бывать, пожалуй, возникни нужда, я с легкостью отыскал бы дорогу и без помощи прислуги. Учихи лишены блага забывать, Шаринган не дает нам такого шанса. Любопытно, какие бы выводы сделали посторонние, узнай они, что Учиха Мадара досконально знает путь к спальне Сенджу Хаширамы? Я прикусил губу.
Теплая, налитая светом древесина, циновки на полу, минимум мебели, витые напольные светильники у стен и высокие вазы. Я знал, что букеты в них создавала хозяйка.
Она ждала меня у окна, так же, как и ее деверь вчера. Окно выходило во внутренний дворик, превращенный в сад и окруженный стенами со всех сторон. Я говорил уже, кажется, что Сенджу питают слабость к растениям.
Тонкий силуэт совершенно терялся в полумраке среди теней. Я остановился у порога и вежливо поклонился.
- Сенджу-сан. Мои приветствия.
- Учиха-сан. Я рада вас видеть. Надеюсь, вам удобно в гостевых комнатах.
- Да, - пробормотал я, припоминая небольшую комнатку, куда привел меня уже поздно ночью Тобирама. Тогда меня волновало в убранстве только одно – наличие кровати. А утром не было ни желания, ни времени ее рассматривать.
- Учиха-сан… Могу ли я попросить вас кое о чем?
Хорошее начало беседы, ничего не скажешь. Вчера полуночные посиделки с братом Шодая, сегодня личные просьбы его жены.
- Чего вы можете хотеть от меня, Сенджу-сан?
- Откровенности, - просто сказала она.
Я смотрел вопросительно.
- Мой муж, - медленно произнесла она, - счел нужным оградить меня от всего, что, по его мнению, могло бы огорчить меня. Слуги вокруг меня в последнее время стали очень заботливы… Единственный человек, на чью честность я могла бы рассчитывать, это Тобирама-сан, но, боюсь, он не слишком высокого мнения о женщинах.
- Полагаю, - осторожно отозвался я, - вы не слишком к нему справедливы. Ваш деверь, несомненно, уважает вас.
- О да, - откликнулась она с едва заметной усмешкой, - настолько, насколько вообще способен испытывать уважение к слабым. Я думаю, он может уважать только женщину, которая никогда не будет принадлежать ему. Та, что покорится, не вызовет интереса, а та, что смогла бы противостоять ему, должна быть не меньше, чем тираном. Равную он не признает. Так что, я думаю, брат не создан для брака. А для моего мужа женщины – хрупкие цветы, которые следует оберегать.
Честно говоря, этот разговор все больше держал меня в напряжении. Такая откровенность сбивала с толку. Ни одна женщина не станет рассказывать постороннему мужчине, даже не родственнику, о своей семейной жизни и отношениях с мужем. Тем более этого не следовало ожидать от жены Сенджу Хаширамы по отношению к Учихе Мадаре.
Но эта женщина сильно отличалась от всех прочих. Чем дальше, тем больше я понимал Хашираму, за многие годы даже не посмотревшего на сторону и слывущего образцом семьянина.
- Полагаю, вас трудно назвать слабой.
- Я не могу вырастить лес в мгновение ока и создать водный поток, стоя на вулкане, - она пожала плечами, - я слаба.
- Не думаю, что Тобирама столь ограничен, чтобы измерять силу подобными уловками.
Тихий мягкий смех.
- В чем же тогда измеряется истинная сила женщины? В уловках иного рода?
Она повернулась и сделала несколько шагов мне навстречу.
- Скажите мне, Мадара-сан, я напугала вас этим разговором?
Не знаю, нашлась бы хоть в одном из кланов другая женщина, способная употребить слово «испуг» и мое имя в одном предложении.
- Да… Хоши-сан, - откровенность за откровенность.
- Я умираю, - и улыбнулась.
Теперь Сенджу Хоши наконец оказалась достаточно близко, чтобы я смог рассмотреть ее. Высокая, худощавая. Ничего такого, что могло бы привлечь взгляд мужчины. Тонкое неяркое лицо. Рыжеватые, чуть вьющиеся у висков волосы уложены в пучок. Очень бледная кожа, голубоватые жилки на нежных висках. Светлые брови и ресницы. Невольно ждешь веснушек, но их нет, что странно для такой кожи и волос. Тонкие ключицы под плотной накидкой. Вообще очень плотно одета для такого теплого утра, в белое с синим, клановые цвета, и от этого кажется вообще восковой. И только глаза хороши: блестящие, синие-синие, как осеннее небо.
Она мало поменялась за три года с нашей последней встречи. Не поменялась вовсе.
Я не стал оскорблять ее утешениями и уверениями, что она не права. Я видел сам – да, правда. Она умирает. Больна, давно больна, и знает об этом достаточно долго, чтобы не бояться смерти.
Этой женщине Тобирама вчера сказал, что ее ребенок, возможно, мертв.
А сегодня она позвала меня к себе.
- Хоши-сан, - медленно проговорил я, - какие подробности вы желаете знать?..
***
Я покинул этот дом, не дожидаясь завтрака. Не знаю, было ли это малодушием с моей стороны или же просто инстинктом самосохранения. Не то чтобы мною овладела трусость, скорее, мне изменила храбрость. Брат Первого и его жена - вместе это чуть больше, чем может вынести один-единственный Учиха. Зато, по крайней мере, теперь я точно определился с тем, куда пойти. В конце концов, нельзя до бесконечности откладывать родственный визит, а не то как бы родственники не пожелали навестить меня сами.

На сей раз я счел, что провоцировать родичей нет никакой нужды. Моего вчерашнего демарша по центральным улицам Конохи хватит с избытком. Учихи – народ нервный, поэтому на территории клана я постарался вести себя поскромнее. Я догадывался, куда мне следует идти. Нынешний глава клана слишком умен, чтобы занять мое бывшее жилище.
Я остановился напротив небольшого одноэтажного дома под цветной черепицей. Дом как дом, из таких состоит почти весь квартал. Мон на побеленной стене. Старая дикая груша у крыльца. Когда дом строился, дерево пожалели и не стали рубить.
А сейчас среди его ветвей наблюдалось некое подозрительное шевеление.
Я сделал осторожный шаг вперед.
Копошение усилилось.
Я сощурился.
С дерева на меня сощурились в ответ.
Крона затряслась сильнее, и в следующий миг передо мной мягко приземлился гибкий парень с ворохом черных жестких волос, в темно-синей рубашке с круглым воротом. В руках он держал бумажного воздушного змея, раскрашенного яркими красками.
Он был среднего роста и потрясающе красив, мужественно-женственен по-кошачьи. Очень тонкое лицо. Гладкая кожа, губы розовато-сливочные, как мороженое. Тонкие узорные ресницы, а глаза словно состоят из одного зрачка. Если правда, что глаза - зеркало души, то на месте души у этого парня черная дыра.
Нас с ним частенько принимали за близнецов. Это не так.
Помедлив, я застыл в неглубоком поклоне.
- Мои приветствия, глава клана.
***
- И мои тебе, - сказал он, - и мои тебе, глава клана.
Я перевел дух и выпрямился.
- Хорошо же ты встречаешь гостей, Изуна. Сидя на дереве с детской игрушкой в руках.
- Ну-ну, - фыркнул он, - уж кто бы говорил. Помнится мне, ты встречал старейшин голым по пояс и с закатанными штанинами, бродя по озеру у берега. А с этого дерева отличный обзор и весь квартал как на ладони.
- Я ловил рыбу руками. Не моя вина, если старейшины являются в чужой дом без предупреждения. А ты, как видно, управляешь Учихами со стратегически удобной груши.
- Без предупреждения, ха! Они тогда шли огласить тебе решение Совета об изгнании. Как положено, в клановом доме. Вместо этого им пришлось кричать тебе с берега.
- Никто не мешал им подойти поближе.
- Они были в церемониальных одеждах, если помнишь.
- Помню, - вздохнул я. И улыбнулся:
- Может, познакомишь?
Взгляд брата метнулся мне за спину. Увидев, что он едва заметно кивает, из-за угла дома на меня уставилась пара черных глаз. Следом осторожно показалась босая нога, потрепанный синий рукав, расцарапанная коленка и темный хохолок волос на макушке. Учиха настороженно приблизился ко мне и внимательно уставился прямо в лицо. Ростом он был мне ровно до середины бедра.
- Знакомься, Фугаку. Это твой дядя, Учиха Мадара-сама.
Я чуть опустил подбородок, обозначая приветствие, и дождался осторожного движения в ответ.
Это привычный ритуал: двое Учих, встречаясь, смотрят друг другу в глаза. Так делают хищники, меряясь силой между собой.
Изуна отдал мальчишке игрушку. Фугаку просиял улыбкой, мигом превращаясь в обычного ребенка, и отец ласково потрепал его по волосам:
- Иди к матери, скажи, у нас гости.
Мальчик кивнул, и, крутанувшись на пятках, припустил к дому, напоследок кинув на меня взгляд через плечо.
- Сколько ему? - задумчиво глядя вслед, спросил я, - Три?
- Почти четыре.
- Хороший наследник. Старейшины были не правы, когда переживали за геном.
Он только пожал плечами.
- Ты же знаешь, проблем почти никогда не бывает. Если только не с Сенджу. Ну что, пойдем в дом? Накиями будет рада тебе.

Нас уже ждали. Стоило переступить порог, оказываясь в теплой, залитой светом гостиной, как навстречу поднялась женщина.
Дочери Сенджу - высокие и худощавые, дочери Учих - изящные и миниатюрные, как фарфоровые куколки. Она не была похожа ни на тех, ни на других. Мягкая, округлая фигура, тонкая кость. Золотистая кожа. Роскошные черные кудри, подобранные широкими гребнями, точеное лицо с бархатными глазами. Внимательными и ясными, глубокого лилового оттенка, как лепестки ириса. И глубокие, не проходящие тени у этих глаз над очень высокими скулами. И еще кое-что. Не сила самозабвенной личности, как в Сенджу Хоши. Другое. Безупречная порода, которая дается только с кровью.
Спустя пять лет я все еще пребывал в состоянии перманентного удивления от факта, что мой братец умудрился жениться на дочери дайме. Надо сказать, не я один.
- Добро пожаловать, старший брат.
Голос у нее вполне подходил к внешности, поставленный лучшими учителями страны Огня.
- Здравствуй, сестра. Рад, что ты в добром здравии.
Она улыбнулась, чуть склонила красивую шею. Сколько я ее знал, не было ничего, что могло бы смутить или испугать эту женщину, никогда в жизни не державшую в руках ничего тяжелее вышивки, не знающую, с какой стороны берутся за кунай. Мой визит не исключение.
- Завтрак будет через четверть часа. Я позову.
И неслышно вышла из комнаты. Только сейчас я разглядел, что полнота ее была беременностью.
- Поздравляю, Изуна. Когда ждете?
- В этом месяце. Уже недолго осталось.
- Имя выбрали?
Он покачал головой.
- Нужно спрашивать у Накиями. Она и Фугаку назвала. Это ведь не клановое имя.
- Все ей позволяешь, да? - я насмешливо прищурился.
- Да, - просто сказал он.
Я осекся.
- Ты ведь не просто навестить семью и познакомиться с племянниками пришел, а, Мадара? Давай поговорим… после завтрака?
Я кивнул. После так после.
3.2.
Давно и с другими

Времени было маловато, но я почти успел. К счастью, Хиро, мой помощник, не задавал вопросов. Будь на его месте кто-нибудь более умный, у меня возникли бы проблемы. В свое время я сделал его своим заместителем в полиции именно за исполнительность и отсутствие лишних амбиций. Поэтому он преспокойно воспринял приказ усилить посты, установить наблюдение за Советом и быть готовыми выступить по первому сигналу. Увы, в сложившихся обстоятельствах я не мог положиться и на собственный клан. Скорее, наоборот.
У двери послышались голоса и какой-то невнятный шум. Я вышел. Учиха у крыльца повернул ко мне разозленное лицо.
- Мадара-сама, тут…
- Я вижу, что тут, - оборвал я, - кажется, я велел пропустить ко мне Сенджу-сана беспрепятственно.
- Да, но, Мадара-сама, он прошел мимо постов! Мимо охраны! Если бы я не заметил…
- Полагаю, - мягко перебил я, - что ты бы и не заметил, если бы он сам не захотел. Так что же, ты задержал моего гостя из-за того, что он сумел тебя обойти?
Лицо Учихи пошло пятнами. Тобирама вышел из-за его спины. Он был абсолютно спокоен, но я бы не стал обманываться внешним видом. Когда я серьезен, я язвлю втрое больше обычного, когда Тобирама серьезен, он перестает язвить вообще.
Я отступил, кивая в сторону дверей, Сенджу так же молча проскользнул мимо меня в дом. Я плотно прикрыл за собой створку, а когда обернулся, Тобирама стоял лицом ко мне посреди комнаты. Он был заметно напряжен, и я сообразил, что у меня дома он первый раз.
- Ты хорошо провёл моих родичей, Сенджу. Дошел незаметно до самого дома.
- Я мог бы войти незаметно и в сам дом. Но это показалось мне лишним. Ты сумеешь заставить молчать одного человека, а объяснять в случае чего, почему я лезу в окно к главе клана Учиха, мне не хотелось.
- Разумно.
- Я уговорил невестку с племянниками пару дней не появляться на улицах, - медленно выговорил Тобирама, - лучше было бы вовсе увезти их куда-нибудь подальше, но вряд ли в ближайшее время в стране Огня будет безопасное место для жены Сенджу Хаширамы и его детей. Еще я предупредил всех, кому могу доверять, и постарался максимально обезопасить дом.
Я поморщился и потер пальцами виски, рассеянно кивнул.
Все верно, у Хаширамы был наследник от какой-то то ли троюродной кузины, то ли двоюродной племянницы, на которой его женили в пятнадцатилетнем сопляческом возрасте. Обычное дело в кланах. Учитывая среднюю продолжительность жизни в период войн, ранние браки считались в порядке вещей, а близкородственными связями в любом роду с улучшенным геномом никого не удивишь. Я даже пару раз видел этого ребенка. Тихий, большеглазый, светленький мальчик, совершенно не похожий на отца. Я знал, что у жены Хаширамы были и другие дети: то ли мальчик и девочка, то ли два мальчика, но никогда не интересовался подробностями личной жизни Шодая.
Кажется, со своей женой он был знаком с детства. Я едва ли смог бы вспомнить ее лицо.
- Тебе известны подробности, Учиха? Как это произошло?
Я вздохнул.
- Боюсь, что нет. Старейшины были крайне скупы на детали. Сенджу Хаширама во время дипломатической миссии позволил взять себя в плен. Совет предложил мне, как главе полиции Конохи, содействие и заодно поддержку кланов в случае, если это известие спровоцирует волнения. Что, учитывая положение, в котором оказался Шодай, равносильно предложению занять его место.
Я поймал его взгляд и пожал плечами:
- Не смотри на меня так, Сенджу. Пожелай я этого, завтра у Конохи уже был бы Нидайме.
- Может ли это быть провокацией? - медленно спросил он.
- Ты имеешь в виду, не пытается ли наш замечательный Совет таким образом проверить мою лояльность? Вряд ли. Слишком небезопасный способ, требующий слишком больших затрат сил. Нет. Если бы игра была затеяна против меня, поверь, старейшины моего собственного клана в этом бы не участвовали. Или участвовали только они, без представителей остальных Семей. Если бы меня захотели лишить главенства в клане, действовали бы только свои. У Учих не принято вмешивать посторонних во внутренние дела.
Я умолк. Если честно, мне тоже было не по себе. Я с трудом мог себе представить, что должно было случиться с Хаширамой, чтобы он оказался в плену. В любом случае, ситуация у Мизукаге сейчас безвыходная. Отпустить Хокаге он не может, раз уж об этом стало известно. Держать у себя долго тоже. Такого удержишь. Положение паука, поймавшего в сети шершня. И выпустить не выпустишь, и сожрать кишка тонка. Будь я проклят, если Хаширама этого не понимает.
Но эти несколько дней, на протяжении которых стороны будут судорожно искать выход, в Конохе фактически воцарится безвластие.
- Я поговорю с Советниками еще раз, - наконец сказал я, - и, возможно, если дела обернутся худо, нам придется сыграть на опережение.
***
Тобирама покинул мой дом так же незаметно и стремительно, как и появился. Несколько секунд я смотрел на то место, где он стоял еще пару секунд назад, а когда обернулся, в комнате я был уже не один.
Ну и ну, сплошной день сюрпризов. Кажется, последнюю мысль я высказал вслух, потому что мой гость ответил.
- Хорошо же ты приветствуешь родного брата, Мадара.
- Если не ошибаюсь, этот брат покинул мой дом четыре месяца назад, вопя так, что его слышал весь квартал, и клянясь, что он мне не брат вовсе, - парировал я, – чем обязан визиту, Изуна?
- Странные слухи ходят в клане, Мадара.
Он смотрел на меня пристально, не мигая.
Четыре месяца назад мы действительно крупно поссорились. Изуна был взбешен и буквально вылетел из моего дома, шарахнув дверью. Это произошло, когда брат привел в клан жену. Он представил ее Семье, как супругу, во время одного из собраний, без предупреждения и совершенно неожиданно. И был сильно удивлен и разозлен, когда я не поддержал его перед кланом. Старейшины чуть не слегли с поголовным инфарктом, а когда узнали о происхождении новобрачной, у кое-кого точно открылась язва. То, что Учиха женился вне клана, еще полбеды. Но женитьба на Химэ лишала малейшей надежды аннулировать брак или подыскать альтернативный вариант, как в случае с нашим с Изуной отцом. Вряд ли бы девушку теперь приняли обратно, а попытка означала бы смертельное оскорбление Лорда. Тот факт, что сам я до сих пор был не женат, делало Изуну и его детей вероятными наследниками старшей семьи. Он должен был жениться на какой-нибудь Учихе из побочной ветви по выбору старших и обеспечить клану сильный Шаринган.
Впрочем, меня куда больше чем геном занимала политическая сторона вопроса. Кровь Учиха сильна и с легкостью подавляет любую другую, иначе мы бы давно уже выродились. Но дайме вряд ли планировал для дочери судьбу жены шиноби, каким бы сильным и родовитым этот шиноби ни был. К ниндзя вообще странное отношение: нас боятся, нас уважают, но мы стоим вне иерархии. Не простолюдины, не знать, не ремесленники. Так уважают тайфун или лавину. Стихийное бедствие, к которому невозможно не относиться всерьез, которое можно попытаться использовать, но которым нельзя управлять. Как будто в глазах остальных мы не вполне люди и общие правила не для нас.
Вздумай мы объявить, что питаемся младенцами на завтрак и спим с родными сестрами, этому никто бы не удивился.
Так что этот союз сулил больше проблем, чем выгод. Что брак был неравным, представлялось очевидным, но для кого в большей мере – для Учихи Изуны или Накиями-Химэ – до сих пор оставалось неясным.
- В Семье всегда о чем-нибудь сплетничают, Изуна.
- Но на сей раз сплетни носят опасный характер.
- Смотря для кого.
Он мотнул головой, отбрасывая назад волосы.
- Слушай, может, перестанем играть словами?
- Быстро же ты остыл, - задумчиво сказал я, - не думал, что ты так быстро станешь искать примирения.
Брат дернул уголком рта.
- Накиями родила вчера вечером. Я думал, ты знаешь.
- Отрезал все пути отступления, да? – я тихо рассмеялся, - Когда там была свадьба?.. Теперь старейшинам придется принять все, как есть. Ты не оставил им выбора.
- И тебе тоже. А теперь я хотел бы, чтобы ты объяснил мне, что происходит.
- В отличие от родственников, я и не пытался заставить тебя изменить свой выбор. Просто не одобрил его. К чему тебе вдруг интересоваться слухами?
- Возможно, помимо примирения с кланом, я был бы не против получить и признание его главы. Ну же, Мадара. Я могу помочь. И если уж об этом стали говорить, тайну теперь сохранить не удастся.
- Оставайся на ужин, - я взглянул на быстро темнеющее небо в проеме окна, - а после и поговорим.

Здесь и сейчас
Старая груша давала отличную тень, падающую как раз на крыльцо. Сидеть так после вкусного завтрака, подставляя лицо под легкий ветерок, было сущим удовольствием. Брат не составил мне компанию, ушел в дом. Успокаивал жену.
Похоже, мои визиты никогда не сулят ничего хорошего.
Я поднялся, отряхнул штаны. Возможно, имеет смысл пройтись по Конохе, послушать, что говорят. Сенджу, если понадобится, найдет меня без труда. Освежу память и заодно узнаю кое-что.
Мой путь лежал в сторону трущоб и квартала развлечений.

@темы: Drama, Учиха Мадара, Фанфик, R, Тобирама Сенджу, Хаширама Сенджу, Учиха Изуна

---

Эффект зеркала

[серафита]

Название: Эффект зеркала
Глава: вторая
Фэндом: Наруто
Автор: серафита
Бета: Kalahari
Персонажи/пейринги: Учиха Мадара/Сенджу Тобирама, Сенджу Хаширама, Учиха Изуна, прочие
Рейтинг: R
Жанр: драма, чуть ангста, кто-то может найти романс и юмор
Состояние: в процессе
Размер: макси
Дисклеймер: Кишимото, ясен пень
Размещение: Спросите разрешения, я подумаю. ( А оно кому-то надо?)
Предупреждение: ПОВ, ООС по желанию ( кто-нибудь знает, какими были настоящие канонные Основатели?) И — да, я не верю, что Тоби это Мадара. АУ по отношению к канону. Смерть персонажей
Саммари: Иногда кажется, что прошлое повторяется, как в зеркале...
От автора: Вторая половина каждой главы — флэшбек. Бету не обижать, она хорошая. Посвящается Пупсику, как всегда. Где бы ты ни была, дорогая, надеюсь, тебе там хорошо

Глава 1

Глава 2

2.1.
Разговоры
« Не люблю честные игры. У них правила с подвохом».
« Первый раздражает. Второй дразнится».
Приписывается Учихе Мадаре.

Наверное, любой человек после долгого отсутствия дома первым делом поспешит повидаться с семьей. Взглянуть, насколько изменились привычные места, на что стали похожи знакомые пейзажи, сильно ли поменялись родные.
В крайнем случае, пройдется по местам, вызывающим самую сильную ностальгию, и, встретив самую осведомленную старушку деревни ( а такая есть везде, в любом поселении ), расспросит все подробности перемен, произошедших за последние -надцать лет. После чего отправится в бар и будет долго вспоминать былое в компании случайного собутыльника.
К счастью, я не был «любым человеком». Я был нормален и вменяем, и с инстинктом самосохранения у меня тоже все в порядке. Поэтому на территорию клана Учих я не пошел.
И именно поэтому первым делом я направился в гости к своему давнему недругу, к человеку, обязанному мне больше, чем жизнью, единственному, кому я мог доверять.
Я шел прямиком в резиденцию Хокаге.
Вниз, вниз, налево. Узкие, крутые улочки. Здесь удобно обороняться, если что, все улицы, ведущие к центральной площади, такие. В провожатых я не нуждался: три года недостаточный срок, чтобы забыть дорогу, и топографическим кретинизмом тоже никогда не страдал. О чем и сообщил двум очень вежливым шиноби в масках у ворот. Намек они поняли прекрасно и дальше следовали за мной незаметно, как тени, на почтительном расстоянии.
Нет, конечно, глупо было бы предположить, что мое появление оставят без внимания. Уж не знаю, старейшины ли позаботились об эскорте, или это любимые выкормыши Второго проявили завидную скорость реакции. Пока я добирался до центральных улиц, число АНБУ увеличилось еще на двоих человек. В общем, не удивительно: если вспомнить обстоятельства, при которых я был в этой деревне в последний раз, и все, что я тогда наговорил – даже странно, что меня пустили так легко.
Белая, чуть потрескавшаяся штукатурка, зеленый, блестящий тугим глянцем плющ, рыжая глина, красные черепичные крыши, синие тени. Почти прозрачное акварельное небо над ними. Когда-то у меня не хватало времени смотреть на эти улицы – я был слишком занят тем, чтобы по ним ходить. Зато теперь есть возможность взглянуть непредвзято, со стороны. В длительном отсутствии есть свои плюсы. Деревня растет, центр раздался, людей стало больше.
Я слыхал, что Сенджу удалось привлечь в Коноху несколько вольных кланов. В целом, все как и ожидалось. Я в последний раз окинул задумчивым взглядом площадь и повернулся к резиденции.
Ладно. Тяни, не тяни…
Двери главного входа, как всегда, нараспашку. Еще одна затея Хаширамы. Мол, к Хокаге должен иметь доступ каждый в любой момент. Шодай вообще мастер на такие красивые и широкие жесты. Так что никаких запертых дверей.
Может, оно действительно звучит красиво…если не знать о количестве ловушек, которыми напичканы коридоры, к тому же представляющие собой сущий лабиринт. Я знал. Вдобавок, охраны тут больше, чем в сокровищнице дайме.
Во внутренние помещения я попал удивительно легко: то ли остановить меня не осмеливались, то ли насчет меня охрана получила особые инструкции. Я бы смело поставил на второе.
АНБУ создавалось с подачи и под личным присмотром Тобирамы, это была его собственная маленькая армия, и слабаков туда не брали. Значит, кто-то из моих знакомых советников очень постарался, чтобы убедить Нидайме, что мое присутствие в пределах деревни не несет угрозы. А он, в свою очередь, принял меры.
По пути мне несколько раз встречались шиноби, спешащие по своим делам. Кажется, пару раз на меня оглядывались. Не верят собственным глазам? Я подавил ухмылку. И не удержался-таки, когда почти наткнулся на выходящего из-за поворота ниндзя с очень светлой кожей и очень темными волосами. В руках у него были какие-то бумаги.
Уж не знаю, какое у меня в тот момент было лицо, но он шарахнулся от меня, как от чумного, а после застыл столбом. М-да. Я постарался согнать улыбку с лица, приветственно кивнул родичу, и, решительно развернувшись, толкнул оказавшуюся прямо передо мной дверь, игнорируя дернувшегося было парня в форменной чунинской куртке за широким письменным столом. Я никогда не входил сюда после предварительного доклада, и не собирался начинать сейчас.
Учиха за моей спиной выронил свитки.

***

Честно говоря, не знаю, чего я ждал. Что Нидайме будет сидеть за столом, заваленным бумагами, что он встретит меня кунаем у горла, что в кабинете меня будет поджидать спецотряд АНБУ?
Он меня не разочаровал.
Тобирама стоял у большого окна, из которого открывался вид на всю Коноху, спиной ко мне. Один. Он даже не повернул головы, когда дверь за моей спиной с тихим щелчком закрылась. На нем было традиционное одеяние Хокаге, забавно, я не припомню, чтобы раньше видел его таким.
- Сегодня отличная погода… Клев на Быстрых перекатах сейчас должен быть просто замечательным.
Голос у него низкий, сильный, но не сказать, чтоб приятный; глубокий настолько, что резонирует вдоль позвоночника, как камертон.
Я фыркнул.
- Что?
- Да вот думаю, - с издевкой сказал я, - что должно было случиться, чтобы ты начинал разговор со мной с рассуждений о погоде?
Помедлив, он, наконец, повернулся ко мне лицом. Показалось мне, или он правда тянул, давая себе время? В сущности, он мало изменился за годы. Разве что стал пожестче, взгляд потяжелел. Высокий, сильный мужчина, с белой шевелюрой и хищным скуластым лицом. Узкие алые клинья - клановая раскраска - один на подбородке, два на скулах. Сейчас почти никто так не делает, Хаширама давно отказался от этого обычая, мол, мы теперь не отдельные кланы, а шиноби Конохи, но младшему брату, конечно, и он не указ. Какие-то совершенно рысьи глаза под тяжелыми веками, диковато-кошачий разрез. Темные, густо-винного цвета, почти вишневые, но только почти.
- Ну и? Что скажешь?..
Теперь уже откровенная усмешка. Он, конечно, не мог не видеть, как бесцеремонно я его разглядываю.
- Что этот плащ твоему брату идет больше.
Мы сцепились взглядами.
Секунда. Две.
Тобирама резко выдохнул и тихо рассмеялся. Я расслабился в кресле.
Сесть мне, разумеется, никто не предлагал, но я никогда не был стеснительным.
Сделав два стремительных шага, Сенджу опустился в кресло Хокаге напротив меня. Теперь нас разделял письменный стол. Я вытащил припасенную бутыль с саке, задумчиво повертел в руках. Нидайме, нагнувшись и пошарив под столом, молча выставил пиалы. Разливали тоже молча.
- Не то, чтоб я был не рад тебя видеть,- задумчиво протянул Тобирама. Я прикусил изнутри губу, - но все же, чем обязан?
- Возможно, мне просто не хватало компании, чтобы выпить, - я наконец перестал сдерживать усмешку.
- Великолепно. А мне как раз не хватало собеседника, разбирающегося в рыбалке.
Один-один.
- А возможно, я узнал, насколько плохи дела, и решил предложить свою помощь.
Сенджу вдруг напрягся, как зверь перед прыжком. Вот она, реакция, наконец-то.
- Дела еще… не настолько плохи.
Угу, осторожничает. Пытается узнать, что мне известно, но хоть не отрицает, что проблемы есть. Вообще-то, все это напоминало игру, в которой обе стороны изначально знают, что жульничают.
- Спроси меня, Сенджу, - лениво предложил я, - задай вопрос, и я отвечу.
Тобирама откинулся в кресле и пару секунд меня рассматривал.
- Скажи, Учиха, - он помедлил, - скажи, что еще, кроме моего плаща, ты увидел?
Я провел пальцами по краю пиалы. Встретил его взгляд.
- Ты знаешь, Сенджу… Я высокого мнения о себе. Даже очень. Но все же не думаю, что ты стал бы объявлять военное положение в деревне – пусть и негласно – только из-за того, что я решил навестить родню.
Он смотрел.
Я со вздохом опустил затылок на подголовник, уставился на потолок. Удобные все-таки кресла в кабинете Хокаге. Себе, что ли, пару таких домой заказать?
- Охрана, Сенджу. Почти вдвое против обычного. И ловушки. Я участвовал в планировке этого здания, и я могу увидеть, когда они просто активированы, а когда переведены в боевой режим на поражение. Готовность к нападению отличается от обычной предосторожности, верно? И АНБУ. Очень много. На улицах, на крышах, у ворот. Не похоже, чтобы они просто провожали меня. Это скорей похоже на охрану, чем на конвой. Ну, - я приоткрыл один глаз, - может уже перестанешь экзаменовать меня, и перейдем к делу?
- Ты себя недооцениваешь, - спокойно сказал Тобирама, - тебя не было слышно три года, а за последнюю неделю твое имя всплывало уже дважды. Это… любопытно.
«Подозрительно».
Ого. Я приподнял брови. Дважды, да? Похоже, Советники начали готовить почву заблаговременно. Значит, Нидайме ничего толком не знает. Но инстинкты у него всегда были сильные, интуиция - почти звериная, и этого хватило, чтобы принять меры предосторожности. Он всегда куда больше доверял своим чувствам, чем трезвому расчету, в отличие от брата, и, надо сказать, оправданно. Я его понимаю. Я сам такой.
- Скажи мне, Нидайме Конохи, - я наконец отвлекся от разглядывания потолка и выпрямился в кресле, - как давно ты видел своего племянника?..


***
Ночь растекалась по Конохе пролитыми чернилами. Я стоял у окна, того самого, у которого меня встретил Тобирама днем, и смотрел, как внизу зажигают фонари. Бутыль на столе была пуста. Пиалы Второй успел убрать.
- Это не было сложно, - я глубоко вдыхал вечерний воздух, -на самом деле, все было очень ясно и просто. Наши замечательные Советники слишком увлеклись своими играми и совершили ошибку.
- И ты сразу понял, о ком шла речь.
- Разумеется.
Я пожал плечами и повернулся к нему лицом:
- Как много ниндзя в этой деревне достигли уровня джоунина за последний год?
- Пятнадцать, - буркнул он.
- … И ради скольких из них Совет готов просить моей помощи? - не слушая, продолжил я.
Тобирама вздохнул и откинулся в кресле. Мы поменялись местами - он теперь сидел там, где был я в начале визита, и нас опять разделял письменный стол.
Кресло Хокаге оказалось прямо передо мной, и я, помедлив, уселся. Сенджу шевельнулся, но ничего не сказал.
- Мой племянник получил задание А-класса месяц назад. До сих пор причин волноваться не было.
- То есть, эту миссию ему поручил еще Хаширама, - утвердительно заметил я.
Тобирама кивнул.
- Я не в курсе подробностей. Но ты же знаешь, Учиха, ни в твоем, ни в моем клане не принято щадить своих наследников. Особенно своих наследников. А брат собирался воспитать из Аканэ своего преемника...
Интересно, заметил ли сам Сенджу, что употребил прошедшее время.
Аканэ. Ну конечно, а я-то не мог вспомнить, как зовут старшего Хаширамы. Забавно, если подумать, не слишком типичное имя для древесного клана, так могли бы звать Учиху.
Значит, в поддавки Хаширама не играл, насколько я его знаю, скорее, наоборот. Задание было достаточно серьезным. Но вряд ли самоубийственным. И в том, что дела повернулись худо, замешан Совет. Нет, разумеется, я не думал, что Сенджу Аканэ подставили намеренно. В конце концов, старейшины же не самоубийцы. Скорее, они решили воспользоваться ситуацией, когда мальчишка прокололся и оказался в плену у Каге Камня. Не стали вести переговоры о выкупе или обмене, а затеяли интригу. И, видимо, переиграли сами себя, раз пришлось просить помощи у меня.
Я вдруг понял, что тоже думаю о сыне Хаширамы в прошедшем времени. Будь хоть малейшая лазейка, Советники не пошли бы ко мне. А значит, Сенджу Аканэ почти наверняка мёртв. И самое скверное, Цучикаге это сойдет с рук. На миссии нет наследников старшей семьи, есть шиноби Конохи. Поймав на своей территории ниндзя из другой деревни, Каге вправе делать с ним все, что заблагорассудится. Другое дело, я не считал главу Камня глупцом, способным сделать Сенджу своими прямыми врагами. Аканэ имел ценность, пока был жив. Мертвым он представлял собой проблему и для Камня, и для Листа. При самом худшем варианте это означало войну.
- Если дела обернутся плохо, Коноха не сможет проигнорировать действия Цучикаге.
Я невольно вздрогнул, настолько точно Тобирама озвучил мои мысли.
Читай: «Если они убили сына Шодая, Конохе придется реагировать, иначе это сочтут слабостью».
- Слушай, - глаза Тобирамы насмешливо сверкнули, - тебя не мучают угрызения совести за то, что ты сдал мне Совет? Они ведь, насколько я понимаю, хотели твоей помощи против меня.
- Угрызения? Нисколько, - я пренебрежительно фыркнул,- к тому же, они были прекрасно осведомлены, что рано или поздно ты узнаешь правду. Если честно, я думаю, что ты узнал бы ее и без моего вмешательства со дня на день. Советникам нужен был кто-то, кто примет на себя первое ведро дерьма, и кого ты при этом не убьешь на месте. Конечно, может они и надеялись втайне, что ты меня прикончишь, так сказать, поразить две мишени одним кунаем. Но если старые падальщики всерьез на это рассчитывали, то они неисправимые оптимисты.
Тобирама тихо рассмеялся. Затем так же резко оборвал смех и поднялся. Я тоже, напоследок с сожалением проведя пальцами по подлокотнику. Все-таки кресла здесь… м-да.
- Что же. Я думаю, на сегодня достаточно. Если позволишь, я хотел бы заняться делами. Их только прибавилось после твоих новостей.
Я сохранил серьезное лицо. Да уж. Тобирама наверняка услышал замечание насчет «узнал бы со дня на день». Не сомневаюсь, личную разведку Второго ждет веселая ночь и много оч-чень неприятных моментов. Когда Совет узнаёт такие новости на четыре дня раньше Хокаге, а просвещает его в результате небывший недруг, ничего хорошего для его осведомителей это не сулит.
- Кроме того, мне надо предупредить невестку.
Вот это заставило меня помедлить.
- Я слыхал, Аканэ подает большие надежды, - я не стал использовать прошедшее время.
- Да.
Жена Хаширамы… Я вздохнул и направился к дверям. Остановился уже у самого порога.
- Сенджу, можно вопрос? В качестве маленькой благодарности за информацию.
Он насторожился.
- Да?
- У кого заказывали кресла для кабинета Хокаге?
Поспешно захлопывая дверь, я думал, что выражение лица Нидайме останется в моей памяти одним из самых сладких воспоминаний.
***
Игра с заведомым жульничеством, да? В конце концов, Тобирама всегда отвратительно играл в карты.


С той стороны от двери шарахнулись. Чудная реакция. Они что, думали, я их Хокаге убил втихаря и пол дня занимался тем, что раздумывал, как бы расчленить труп и вынести его по частям понезаметней? Иных причин торчать под чужой дверью, прижимаясь вплотную, я не видел. Разве что охранника настиг внезапный приступ радикулита, и ему срочно понадобилась опора. Высказав это предположение вслух самым доброжелательным и задумчивым тоном, я счел свои дела в резиденции на сегодня оконченными и поспешил ее покинуть.

Оказавшись на улице, я полной грудью вдохнул сладкий вечерний воздух и неспешно зашагал вниз по улице. На ночлег сегодня лучше всего было бы устроиться в какой-нибудь гостинице, но не поймут. Любезные родственники в первую очередь. Приличия, да. Возвращаться в дом у озера было поздновато, да и глупо. Мне что, теперь каждый день туда-сюда мотаться? Поразмыслив, я решительно свернул в другую сторону. Кажется, я знаю, кто сегодня приютит меня. Будем надеяться, что с порога меня на улицу не выкинут.

2.2
Давно и с другими
Давненько я здесь не был. Если честно – никогда. Как-то не приглашали, да и повода не было. Теперь вот… появился. Что там я врал Советникам, как выкручивался, какие кидал намеки - вопрос отдельный, но вот что они не решили подстраховаться и не послали кого-нибудь за мной присматривать, не поверю никогда. Они и послали. «Сопровождающему» даже удавалось следовать за мной. Где-то квартала два.
Хорошо, что я так подробно знаю планировку деревни и ее жилых районов. Хорошо, что зрительная память у меня в три раза сильнее, чем у обычного ниндзя, а Шаринган способен копировать даже тексты, содержащие ОЧЕНЬ много информации. И просто замечательно, что я когда-то счел полезным изучить месторасположение основного дома Сенджу во всех подробностях. Осталось помолиться, чтобы человек, которого я ищу, был на месте.
Внушительная резиденция, запертая на внушительные же ворота. Обширный сад (эти Сенджу не могут без своих насаждений) и длинный, побеленный известкой двухэтажный дом с плоской крышей-террасой.
Как известно, наилучший способ попасть куда хочешь – это вежливо постучаться. Иногда результат бывает просто сногсшибательным. Например, вам откроют.
За воротами оказался настороженный парень в форме чунина, судя по виду, из младшей ветви клана. Стоило ему увидеть меня, как настороженность сменила подозрительность пополам с враждебностью.
- Старшие дома? - у меня не было времени тратиться на объяснения со стражей у ворот.
- Да… Мадара-сама.
Умненький мальчик, и обращение на всякий случай использовал повежливее. Без лишних слов развернулся и повел меня к дому, показывая дорогу. В том, что его обитатели о моем визите осведомлены, я не сомневался – пока меня ведут по центральной дорожке сада к главным дверям, напарник привратника уже наверняка успел туда добраться и доложить.
Передо мной даже распахнули и вежливо придержали дверь. Ну и ну. И провели прямиком в кабинет. Кабинет, судя по всему, принадлежал Хашираме. А белые волосы, раздражающе высокомерное лицо и пара недобро прищуренных глаз – его брату. Похоже, мои молитвы были услышаны.
- Учиха. Чем обязан? - это не походило на любезный приём.
- В данный момент – жизнью. Впрочем, дальше, пожалуй, счет возрастет.
Я услышал судорожный, короткий вздох. И добавил, глядя в чужие ненавидящие, неверящие глаза:
- Хаширама в плену.
***

Первым делом он закрыл дверь и поставил защиту. Что ж, разумные меры предосторожности. Я не был удивлен, что даже спустя годы мирной жизни клановый дом Сенджу все еще похож на крепость.
Забавно, как сразу он поверил мне. Впрочем, даже я не стану шутить подобными вещами, и даже если б это и был дурной образчик моего юмора, о таких вещах не говорят при дверях нараспашку. Даже не всерьёз.
А в следующую секунду у моего горла оказался меч. В рукаве он его, что ли, прятал? Не так чтоб вплотную, хватило хоть ума не устраивать представлений с пусканием крови – значит, это такое поощрение к откровенности.
- Откуда знаешь?..- выдохнули мне в загривок.
- Оттуда, откуда тебе узнать не светит.
Мы с ним всегда недолюбливали друг друга, с первой же встречи. И после того, как на паре официальных мероприятий я прилюдно дал волю остроумию, неприязнь только усилилась. Язык у меня, что у скорпиона, впрочем, он оказался достойным противником, и мы разбежались, так и не выявив победителя, втайне вполне довольные друг другом. Но это вовсе не добавило нам дружеских чувств. Отнюдь.
Так чуют друг друга двое хищников общей породы, встретившиеся на одной тропе, особенно если это самцы.
Я мягко качнулся вперед, почти заваливаясь, на миг коснулся горлом прохладной стали и в следующее мгновение уже стоял к Тобираме лицом, а он с хрипом складывался пополам. Я, конечно, не Хъюга, но вполне способен вычислить болевые точки, особенно если наблюдаю за противником достаточно долгое время. Зря он затеял эту проверку на искренность. Десять сантиметров между клинком и глоткой – изрядный простор для маневра. Мне вполне хватит.
Я присел рядом с ним.
- У меня с утра были Советники. Сведения – от них. Предлагали мне помощь кланов, если вдруг начнутся волнения в Конохе. Понимаешь, что это значит? Вижу, понимаешь. Если не поторопишься, потеряешь все, глава клана. Что делать тут – ты знаешь. Когда закончишь, приходи в мой дом. Не в официальную резиденцию Учих. Тебя пропустят. И не вздумай дурить. Без меня ты не удержишь деревню и Сенджу.
- Зачем… тебе? – прохрипел, с трудом разгибаясь. Вынослив, однако, и быстро справляется с болью. Я хмыкнул.
- Возможно, я не люблю, когда меня недооценивают и считают удобной марионеткой,- я пожал плечами, - а возможно, меня не прельщает перспектива того, что однажды старейшины придут с таким же предложением к кому-то еще – когда я окажусь в плену.
Я поднялся. Посмотрел на часы на стене. Пару часов еще есть в запасе. Самое время наведаться в родной квартал.
- Я буду ждать, Сенджу. Надеюсь, ты не будешь глупцом.

Здесь и сейчас

Этот дом тоже остался прежним, хотя сад теперь стал больше и выглядел запущенным. Некому стало присматривать за ним? Впрочем, хозяин часто отсутствует дома. Отчего-то кажется, теперь он будет еще запущеннее…
Я устроился среди ветвей ближайшего дерева и приготовился ждать. В конце концов, я достаточно воспитан, чтобы не ломиться в чужой дом в отсутствие хозяев.

@темы: Drama, Учиха Мадара, Фанфик, R, Тобирама Сенджу, Хаширама Сенджу, Учиха Изуна

---

Эффект зеркала

[серафита]

Название: Эффект зеркала
Фэндом: Наруто
Автор: серафита
Бета: Нет
Персонажи/пейринги: Учиха Мадара/Сенджу Тобирама, Сенджу Хаширама, Учиха Изуна, прочие.
Рейтинг: R (для всего фика).
Жанр: драма, чуть ангста, кто-то может найти романс и юмор.
Состояние: в процессе.
Размер: макси. О, Боже.
Дисклеймер: Кишимото, ясен пень.
Размещение: Спросите разрешения, я подумаю. ( А оно кому-то надо?)
Предупреждение: ПОВ, ООС по желанию ( кто-нибудь знает, какими были настоящие канонные Основатели?), АУ по отношению к канону. И — да, я не верю, что Тоби это Мадара. Смерть персонажей.
Саммари: Иногда кажется, что прошлое повторяется, как в зеркале...
От автора: Это пишется долго и мучительно. Если станете комментировать, расщедритесь хоть на две фразы поконструктивней. Ах да. Вторая половина каждой главы — флэшбек.

Глава 1

Эпиграф
«Они – идеальная пара. Они нужны друг другу. Это заметно в том, как его крыло чуть касается ее, как ее поза невольно копирует линию его тела. Им нужно чувствовать страдания другого, чтобы не потеряться в своих (…) Какой бы циничной не была причина объединения, сейчас их отношения переросли во что-то иное. И во взгляде фиалковых глаз, следящих за выточенной из эбена женщиной, читается нежность, почти любовь. (…) Как могут эти двое, чувствуя то, что они чувствуют, продолжать творить… такое?»
А. Парфенова «Танцующая с Ауте»

Эпиграф 2
Когда мужчины – это без обмана. Перед женщиной всегда имеет смысл что-то разыгрывать. (...) Перед пейзанками – графа. Перед благородными – таинственного мистера Икса с хладным сердцем. Перед матерью – сына. Перед стрелами – святого Себастьяна. Только перед Мартином ничего. Если бы Карл пытался разыграть перед ним влюбленного, равнодушного, колеблющегося, все равно ничего не получилось бы. Потому что когда двое мужчин – это без обмана. То, что получается, - это и есть то, что правдиво.
А.Зорич «Карл, герцог»

1.1.
Визиты
Порой человека проще убить, чем объяснить, почему он тебе не нравится!
О.Громыко «Верховная ведьма»

Это было самое обычное утро. В небе не появилось никакой новой кометы, солнце не окружал радужный ореол, конец света не был запланирован на этот день, и даже в моем утреннем кофе, на удивление, не было привычной порции очередной отравы (чьи новоизобретенные разновидности повадились с завидной настырностью испытывать на мне все, кому не лень: от бывших политических недругов до дражайших родственников; завидное и вызывающее уважение упорство, учитывая, что на меня яды не действуют вообще).
Солнце еще не выбралось из-за леса, воздух пах ночью и мятой, и с моей террасы открывался отличный вид. Я подумывал о том, чтобы отправиться сегодня на озеро – рыбалка и купание явно пойдут мне на пользу; в последнее время я начал считать, что созерцательный и медитативный ритм жизни имеет свои плюсы. В моей прежней жизни у меня было мало возможностей оценить их.
И именно в это утро меня навестили старейшины.
***
В самом начале, когда рычаги управления будущей деревни только формировались, я был резко против того, чтобы давать старым стервятникам хоть какую-то власть. Что хорошо для закрытого клана, не годится для крупного автономного военизированного образования, которым является деревня ниндзя. К удивлению моему, у меня нашелся союзник среди Сенджу – младший брат главы клана. Вспыльчивому мальчишке не по нраву были строгие родовые обычаи, и, в сущности, ничего удивительного в этом не было. Увы, мы оказались в меньшинстве. За старперами стояла внушительная поддержка, а Хаширама – тот слишком дипломат, чтобы упустить предоставившуюся возможность поиграть в политические игры.
Это был, пожалуй, единственный раз на моей памяти, когда эти замшелые деды из враждующих семей, ненавидящие друг друга до колик, объединили усилия. Учитывая, что они изначально были против примирения и слияния кланов, впечатляющий результат.
Воистину, нет более мощного стимула и более прочного цемента для союзничества, чем необходимость оградить свою власть.
Теперь мы все вынуждены были иметь дело с последствиями дипломатических талантов Сенджу Хаширамы. Каковые последствия в очередной раз подтверждали правоту позиции, оглашенной мной в последний день моего главенствования. «В большинстве случаев лучший способ разрешения политических конфликтов – это кровавая резня; позволяет обойтись меньшими жертвами».
И вот вам, пожалуйста, полюбуйтесь. Те самые старейшины, которые выставили меня из Конохи три года назад, которые спровоцировали переворот и фактически стравили меня с Хокаге, которые рады - радёшеньки были избавиться от меня и только об одном жалели – что не удалось добиться казни, стоят у меня на пороге.
Как всегда, седой слева, бородатый в центре, - они что, специально эти па перед зеркалом отрабатывали? Для синхронности? Или просто полы плащей сшили вместе? А вот дальше пошло совсем не все как всегда. Они поклонились. Мне. В знак приветствия и уважения к хозяину дома. Да только эти деды не кланялись никому и никогда, почтеннейшие и старейшие, самые уважаемые патриархи самых могущественных кланов, по определению живые легенды – хотя бы потому, что дожили до своих годов.
Тогда-то я и понял. Это не война, не очередная межклановая заварушка, все гораздо хуже. Я ведь помнил еще последний раз, когда ко мне приходили вот так .
Это значит в Конохе очень, очень плохо.

- Мои приветствия, Мадара-сан, - церемонно произнес бородатый старейшина . Ну-ну, уже «-сан», значительный прогресс по сравнению с «презренным предателем», как именовал он меня при нашей последней беседе.
- Прекрасное утро, не правда ли ? - я был сама вежливость. Это с друзьями можно позволить себе бесцеремонность, а никто из здесь присутствующих другом мне не был.
- Похоже, жизнь на лоне природы идет вам на пользу, - улыбка у него получилась несколько натянутая. Было видно – ему нелегко дается любезность по отношению ко мне, и куда охотней он побеседовал бы со мной по-другому.
- О да, у нее есть свои достоинства. Вы знаете, что у Быстрых Перекатов отличная рыбалка? Клев просто замечательный, и ручаюсь – там водится лучшая форель по эту сторону границы! Если раскинуть сети в правильном месте…
- Довольно! – Седой. А я-то гадал, насколько еще их хватит. Поддерживать пустую беседу о красотах природы и прелестях рыбалки, а также местах наилучшего клева я могу очень долго. Но, похоже, дело у них и вправду важное и щекотливое, и вдобавок срочное – в достаточной мере, чтобы обнаружить передо мной свое нетерпение.
- Мы проделали путь сюда не для того, чтобы обсуждать ваш досуг, - глухо произнес седой.
Я не собирался ему помогать. Разумеется, не для того. Но если им от меня что-то нужно, придется сказать об этом вслух. Попросить об этом.
- В деревне возникли затруднения.
Естественно, они возникли. А не то бы вас здесь не было.
Я молчал.
- Речь идет об одном из джоунинов… Он получил это звание недавно.
Интересно, сколько еще они будут ходить вокруг да около?
- Во время его последней миссии появились проблемы. Вмешался глава деревни Скрытого Камня. К несчастью, переговоры зашли в тупик.
- Насколько мне известно, такими вопросами занимается Хокаге,- с каменным лицом сказал я.
- Шодайме-сама сейчас отсутствует в Конохе. Он на долгосрочной миссии, – быстро сказал бородатый. Кажется, он испытал облегчение, когда я наконец заговорил.
Рано радовался.
- Обратитесь к Нидайме-сама. Он-то, надеюсь, на месте.
Старейшин перекосило.
Я наслаждался эффектом.
Да-да. Обратитесь к Нидайме. Все, кого не устраивали мои дипломатические таланты – милости прошу ко второму правителю нашей деревни. Осталось только подыскать проштрафившихся неудачников, которые будут после кровь отмывать.
Доктрина Сенджу Тобирамы в отношении наилучших способов разрешения политических конфликтов полностью совпадала с моей.
- У Нидайме-сама много забот. Нет смысла отвлекать его.
Ого. Я подобрался. Даже так?..
- И как давно… возникла данная проблема?
Ответил седой:
- Сегодня четвертый день.
Однако. Не хочу даже представлять, чего им стоило скрывать это так долго. Видимо, надеялись справиться сами, а теперь, если всё вскроется, им не сносить головы. Это с Хаширамой можно вести переговоры, да и то, учитывая ситуацию… А Тобирама с них голову снимет и ни на какие последствия не посмотрит. И брат ему вряд ли даже слово скажет.
- Любопытно, - обронил я вслух, - любопытно, что скажет Сенджу Хаширама, когда узнает, что вы во второй раз подставили его семью? И во второй раз пришли за помощью ко мне.
Седой смотрел с ненавистью.

***
Собственно, сказав, что они пришли за моей помощью повторно, я погрешил против истины. В прошлый раз моего вмешательства не просили. Скорее, наоборот – я здорово подпортил кое-кому планы.


1.2.
Давно и с другими
Это был обычный день. Ни тебе особых знамений, ни даже какого-нибудь зловещего расположения звезд. Лето выдалось удушливое, жаркое, и дождя, судя по всему, ждать опять не приходилось. В небе ни облачка, а солнце шпарит так, что, того и гляди, мостовая задымится. Никакого Аматерасу не потребуется.
И по такой-то жаре мне пришлось топать на работу. Эта новая придумка Сенджу – полиция Конохи – тянет уйму времени и сил, а отказаться от столь хлопотного поста нет никакой возможности. Как ни забавно, моё нынешнее положение – единственное, что удерживает мой клан от прямого бунта.
Прошедшие год назад выборы Хокаге понаделали шуму. И вдобавок изрядно попортили мне крови. Не то, чтобы эта должность была пределом моих мечтаний. Я амбициозен, но достаточно здравомыслящ, чтобы понимать: власть – капризная девка, её нужно уметь не только взять, но и удержать. В принципе, мне вполне хватало в этом отношении клана (даже с избытком).
Беда в том, что у самого этого клана было несколько иное мнение.
Возможно, это изначально была не лучшая идея – попытаться объединить враждующие семейства, опираясь на такую хлипкую основу, как мирный договор. Возможно, этому поспособствовала бы общая угроза, но никак не общая выгода, черт возьми. Всегда найдутся мстительные фанатики, для которых их обида важнее собственного блага.
В общем, я опомниться не успел, как оказался кандидатом на завидный пост. Увы, прочие кланы почему-то не прониклись идеей безусловного превосходства Учих над всеми остальными. В результате мы имеем Хокаге-Сенджу и ежедневную грызню в Совете.
А Хаширама первым же указом назначил меня начальником Конохской полиции – при том, что до этого никакой полиции в Конохе не существовало в принципе. По-моему, он эту должность придумал на ходу, лишь бы умаслить особо недовольных. Глядя на торжественную мину Сенджу и церемониальность, с какой было обставлено вручение свитка с указом о назначении, никто бы и не подумал, что меня только что, в сущности, сделали главой пустого места. А на моё резонное замечание Шодай жизнерадостно ответил:
- Вот и сформируешь! Что у тебя, людей мало? А ресурсами и полномочиями я тебя обеспечу. В конце концов, нам в деревне давно нужен был кто-то, присматривающий за порядком.
В целом, ход он сделал неплохой. Учихи восприняли назначение как жалкую подачку, но зато все недовольные оказались временно заняты по самое немогу. Я сумел заставить их работать круглыми сутками, а это вымотало даже отъявленных бунтарей. Если валишься с ног, с оружием на улицы уже не выйдешь.
Если б дело ограничилось только присмотром за порядком!..
Создавать полицию пришлось с нуля, начиная с патрулирующих отрядов и заканчивая всей бюрократической системой. Как вспомню эти бумажки, волосы дыбом. Однажды я неосторожно высказал эту мысль при брате, на что тут же получил соображение в духе, что в таком случае я, наверное, помню о них всегда.
Я улыбнулся воспоминанию. Что же, теперь, спустя одиннадцать месяцев, я имею все основания гордиться собой. Полиция теперь в Конохе существует не только на гербовом свитке со стилизованным изображением листа. И всё это благодаря мне. Да и за прошедшее время страсти несколько поутихли, о былых обидах подзабыли. То, что год назад могло вылиться в полноценный бунт, сейчас превратилось в разговоры в ближайшей забегаловке за чашкой саке в конце рабочего дня. Ну а самых горластых я придавил так, что не пискнут. И ясно дал понять: одна ошибка, и размажу не задумываясь.
Кто бы там что не думал, звание главы клана я получил не потому, что сильнее их всех. Это была лишь одна из причин.
Размышляя о своём, я не заметил, как добрался на место. Штаб полиции Конохи раньше был самым обычным двухэтажным жилым домом – до того, как я переоборудовал его под собственные нужды. К тому же, он не так уж далеко от квартала Учих, а это немаловажно.
В такую погоду особенно. Шодай как-то пошутил, что полиция становится чем-то вроде семейного промысла моего клана, и даже расположена на его территории. На что я ответил, что раз уж мне приходится каждое утро идти на работу, то, по крайней мере, я не собираюсь тащиться на другой конец деревни. Впрочем, оба мы понимали, что это была лишь отчасти шутка.
Этот разговор произошел дней за десять до отъезда Хаширамы из Конохи. Он до сих пор носится со своей идеей мира, и решил рискнуть. Хотя, по мне, переть в гости к Мизукаге при нынешнем положении дел – только искушать судьбу. Лучшее, чего Сенджу сумеет добиться на этих переговорах — это новое хлипкое перемирие. Но он, по-моему, твердо решил войти в историю под именем Миротворца. Так что Коноха сейчас на попечении нашего мудрого Совета… Я поморщился.
Недаром говорят, что мысли материальны. Додумывал я уже на ходу, потому что они ждали меня у дверей в штаб. Не всем составом, но основная тройка на месте.
Я ускорил шаг.
Что в такую рань может понадобиться Советникам на пороге полиции? Вряд ли у них украли вставные челюсти.
Впрочем, все желание язвить пропало у меня после первой же произнесенной ими фразы.
- Мадара-сама. Мы ждали Вас.
И тогда-то я и понял, насколько плохи дела.

***
С тех пор, как год назад стали известны результаты выборов Каге, мой статус незаметно, но необратимо изменился. Я все еще был главой клана, но ясно понимал: пройдет пять лет, может, десять и память о том, что Коноха началась с Учих и Сенджу, сгладится. Мы станем еще одним из кланов деревни, обладающим исключительными привилегиями, почти автономным и практически неподконтрольным на своей территории, но все же одним из.
Вот уже год, как в Конохе был только один «-сама». По крайней мере, для старейшин.
И я даже думать не хотел, что должно было произойти, чтобы заставить их обратиться так ко мне.

Здесь и сейчас
Я встряхнул головой, заставляя себя очнуться от воспоминаний. Нужно думать о том, что происходит сегодня, а не предаваться пустым размышлениям о событиях, которые не в силах изменить.
Итак, сегодня рыбалка отменяется. Вместо этого предстоит визит в деревню. Первый за последние три года. А значит, неплохо бы прикинуть план предстоящих действий, подготовиться к некоторым встречам, а также запастись оружием и саке. Оружие мне нужно для собственного спокойствия – лучше быть живым параноиком, чем мертвым дураком.
А саке – для всего остального. Что-то мне подсказывает, что при некоторых из тех бесед, которые мне придется провести, оно не будет лишним.

@темы: Drama, Учиха Мадара, Фанфик, R, Тобирама Сенджу, Хаширама Сенджу, Учиха Изуна

---

[gero_likia]

gero_likia >>> Минато заботливый и с плёткой
Чтоб вы не удивлялись.

И! Господа! Я не успела подстраховать свой ник после смены. Так вот - этот юзер - www.diary.ru/member/?1393719 - НЕ Я

Будем разбираться >.>

@темы: Организационное

---

Мини-фест

[medb.]

@темы: Рекомендации

---

[Luminosus]

Название: Королева красоты
Автор: Luminosus
Пейринг: Наруто/Цунаде
Рейтинг: PG
Жанр: романс
Дисклеймер: Кишимото — кишимотово

От автора: написано для  gero_likia, которая хотела Наруто/Цунаде.

И даже сам я не заметил,
Как ты вошла в мои мечты.
Ты милее всех на свете,
Королева красоты.
(Горохов А.)

Стояла жаркая середина лета, и солнце весь день беспардонно прогуливалось по кабинету Хокаге. Вдоль и поперёк исчерченные кипы бумаг, отчёты, приказы с красным «отказать» и синим «принять», осколки чашек валялись где ни попадя в лужицах чернил. Над столом кружилось облачко золотившихся в оконном свете пылинок. Тишину изредка нарушало еле слышное похрапывание.

И это значило, что Годайме Хокаге в очередной раз сморил послеполуденный сон. Лучи света располосовали её спину, вплетались бликами в длинные хвостики. Цунаде спала, уткнувшись лбом в скрещённые руки. Она позволяла себе такую слабость примерно раз в две недели... или в неделю – какая, по сути, разница. Тем более, что полностью погрузиться в безотчётные (в прямом и переносном смысле) грёзы ей ещё ни разу не удавалось. Всё потому, что Шизуне...

- Цунаде-сама!

Хокаге выпростала из-под себя правую руку, сжала в кулак и угрожающе стукнула по столу. Грязные чайные чашки горестно звякнули. Шизуне и глазом не моргнула.

- Цу-у-унаде-сама!

«Этот голос...» - думала Пятая сквозь сон, - «Противный он у неё до невозможности...»

- Цунаде-сама, Наруто с отчётом пришёл!

«Наруто. Отчёт. Пришёл».

- Врёшь!

Хокаге неверяще вскинулась и, потерев глаз, вопросительно поглядела на свою помощницу. Нет, та не врала. Была довольна, что обнаружила новый способ пройти квест «Быстро подними Хокаге» - но не врала.

- Клянусь, за дверью ждёт!

«Наруто... Мало того, что принёс отчёт вовремя, так ещё и пришёл, а не примчался и, что самое интересное, спокойно ждёт за дверью...» -- Хокаге медленно выпрямилась в кресле, -- «Либо я всё ещё сплю, либо что-то не так в огненном королевстве...»

- Так!

Пятая побарабанила пальцами по столу, откашлялась и зычно провозгласила:

- Ну... пускай!

***

Лето – это такая непонятная пора. Вроде оно есть, а потом – раз! – и словно ничего и не было. В последние годы Цунаде заметила за собой, что сезоны превратились для неё в одну непрерывную линию. Просто сегодня было теплее, а завтра дождь. Вчера шиноби заносили ей отчёты с миссий, попутно смахивая с ресниц иней, а сейчас Наруто красовался загоревшим на ветру лицом и покрывшим руки глубоким золотистым оттенком. Интересно, сколько лет прошло с тех пор, как мальчишка вырос?

Пятую удивил этот неожиданно заданный самой себе вопрос. Неужто сам факт того, что паршивец раз в жизни решил не вламываться в её кабинет с утра пораньше, заставил посмотреть на него по-другому?

Этого парнишку словно вскормило то самое лето, которое Цунаде никак не могла поймать. За короткое время он вытянулся, раздался в плечах и всё больше начал походить на своего отца. Иногда в его ярких голубых глазах появлялась спокойная уверенность, олицетворяющая силу, а в словах прибавилось больше ума и размеренности – если такие качества вообще можно было увидеть в Наруто. После десятка миссий высокого ранга он вдруг начал носить плащ, что ещё больше придавало ему сходства с Четвёртым, делая взрослее и даже как-то значительнее. Безрассудная смелость немного сгладилась, нахальство иногда пряталось – но это не мешало будущему Великому Хокаге усесться задом наперёд на стул перед Годайме и, пока она пробегала глазами по строчкам, выкрикивать «Ну, ну как там?»

Когда Узумаки в очередной раз нетерпеливо подпрыгнул и смёл на пол часть неподписанных приказов, Цунаде оторвалась от текста, который читала по диагонали, и степенно уронила:

- Хорошо.

-Да... Да ведь?

Он вертелся как генин после академии, выгулявший собачек – словно кто-то другой лично провёл переговоры с самим Казекаге. Но потом новоявленный посол вдруг затих. Спустя две минуты Цунаде посчитала это подозрительным. Медленно и осторожно она посмотрела поверх никому не нужного отчёта и увидела, что Наруто с интересом разглядывает журнал с молоденькими девушками в купальниках, который неведомым образом оказался у неё на столе под грудой бумаг. «Вот оно, наследие Джираий».

- Шизуне!

- Да, Цунаде-сама! – помощница встрепенулась и испуганно посмотрела на стол.

- Откуда у меня на столе это?

Шизуне смущённо засмеялась, выдернула из-под носа у Наруто новый номер «Мизугакуре фэшн» и помахала им в воздухе.

- Да вот... Цунаде-сама... праздник у нас скоро! А тут... в Воде конкурс интересный провели недавно. «Мизукаге Красоты» называется. Выбирают самую красивую девушку...

Купальники снова пронеслись перед глазами Пятой.

... – и награждают её титулом «Мизукаге Красоты»! Правда, весело? И у нас такое можно сделать. Девушкам понравится – представляете, Хокаге Красоты...

- У нас уже есть Хокаге, - резковатым тоном перебил её Наруто.

Шизуне застыла с открытым ртом. А Наруто посмотрел своими голубыми глазами в карие, развёл руками и сказал своим привычным тоном:

- Ну а что такого? У нас уже есть Хокаге и давно... да, бабуля Цунаде? Зачем нам ещё какая-то Хокаге?

Узумаки индифферентно пожал плечами и чуть не упал со стула. Белый плащ мазнул по пыльному полу.

- И правда...

Пятая облокотилась одной рукой о столешницу, запустив кончики пальцев в волосы. Она проницательно посмотрела на человека напротив и чуть улыбнулась.

- Хм... – повела она плечами, прищурившись, - И правда... зачем.

***

- Цунаде-сама?!

Сакура поперхнулась чаем и обрушила чашку на стол с таким грохотом, что в их сторону обернулась половина «Ичираку рамена».

- Ну да, - Наруто задумчиво подпирал рукой щёку. Его взгляд блуждал за окном, где-то в колыхавшихся зелёных листьях.

- Ты в своём уме?!

- Нет, ну а что, - Узумаки повернул голову и развёл руками, - Баб... Цунаде – женщина? Женщина. Красивая?

Сакура моргнула.

- Красивая. Так почему бы ей не ходить на свидания? Ты же ходишь, Сакура-чан?

За то долгое время, которое они были знакомы, Харуно сумела отучиться избивать своего товарища всякий раз, как он простодушно ляпал неуместное. А тут ещё она и в самом деле не смогла придумать ни одного довода против, кроме того, что Цунаде-сама всё-таки Хокаге. Но, с другой стороны, вместе с высоким постом личная жизнь не отменялась.

- Ходит ли Хокаге на свидания... тоже мне... А вот возьми и спроси у неё сам!

В ответ Наруто молча подмигнул и расплылся в улыбке. Сакуру эта улыбка здорово озадачила.

***

Цунаде понятия не имела, почему не выбросила сложенную вчетверо бумажку в мусор. Пробежав глазами по написанным знакомым почерком строчкам, она проигнорировала зачёркнутое «баб...» перед её именем, «-сама», неаккуратно исправленное на «-химе» и от души посмеялась над «Таинственным незнакомцем» в конце послания. Достойный ученик своего сенсея даже умудрился ввернуть парочку любимых Джирайей комплиментов и назначить встречу возле книжного магазина.

«А почему бы нет?» Цунаде внезапно обернулась вокруг себя и с улыбкой глянула на своё еле видное отражение в окнах кабинета. Дёрнув за резинки, она распустила волосы, встряхнула ими, рассыпав по спине. «Безумству храбрых поём мы песню». Узумаки всегда карабкался на самые крутые и далёкие вершины. Гнул спину, зарабатывал мозоли, верил, разочаровывался и снова верил – Наруто считал, что может всё. Быть может, не стоит разочаровывать его и в таком деле? Молодость – она окрыляет.

Солнце с прежним упорством било в спину, когда Цунаде не спеша подошла к витрине. Ноги словно сами привели её сюда после работы, бездумно – и оттого непривычно. В голову лезли настолько же непонятные мысли о том, что надо бы опоздать, как «приличной» девушке, и что каблучки сегодня гораздо звонче стучат по улочкам Конохи. Годайме посмеивалась над собой, но ей было неожиданно легко и свободно от быстро сделанного выбора.

Ветерок игриво нырнул под лёгкий подол, а Цунаде вдруг вспомнила, что уже который год ни разу не надевала юбок и платьев. В витрине светились оранжевые обложки романов Джирайи – полное собрание. Надпись «Приди-приди, рай!», а поверх – отражение её собственных карих глаз. Солнечные лучи скреблись по стеклу тонкими линиями и вплетались в тёмные радужки. Или, быть может, взгляд Цунаде и так был полон юного блеска? Их лица – а она видела их сейчас, проносящимся перед ней, как на плёнке: Наваки, Дан, Джирайя – не приносили ей привычной горечи. Они словно подбадривали её, вливали в жилы сок, гладили по щекам и запястьям, как солнце, согревавшее родную деревню. Место, ради которого стоило жить и стоило умирать.

Свет и пустота – Цунаде стояла совсем юная и незнакомая себе, в льняном платье и с сумочкой в руках. И Коноха этим летом помолодела вместе со своей Хокаге.

Наруто спешил к месту встречи, пытаясь выбросить из головы взгляд Яманаки, собственный заплетавшийся от волнения язык и тягучий запах белых лилий. Под подошвами вздымалась пыль, дома по бокам сливались в одну сплошную линию. Они мелькали один за другим, как и мысли в голове у Наруто: вот какая штука, он и не мог припомнить, когда именно шутливая идея о свидании с Хокаге стала вполне себе реальностью. Но день был жарок и насыщен, и у смельчака кружилась голова – он плюнул на всё и решил не задумываться. Задев носком лежащий камень, Узумаки спотыкнулся и, неуклюже сбалансировав, поднял глаза только несколько секунд спустя.

Свет и воздух – он лился, скользя по крышам, поджигая ароматную зелень деревьев и заблестев в мелькнувших серьгах тогда, когда женщина легко повернулась на каблуках. Её волосы рассыпались по плечам, задевая лямочки светлого платья, стянутого на талии поясом. В декольте мерцал неизвестный зелёный камень, давно заменивший кулон Первого. Она улыбалась открыто, забытой девичьей улыбкой, которая, однако, не могла скрыть правильность и изящную строгость её черт. Привычным движением уперев руку в бок, она стояла вполоборота, ожидая, пока Наруто подойдёт. «Я одержу победу одним пальцем». Её фигура отбрасывала на землю изломанную тень, что касалась витрины и искажалась в ней. Стекло, стена, а потом дальше и дальше – занавески, разноцветные листы бумаги, листья, одежда, цветы на подоконниках птицы и зевки прохожих, сотни кусочков неба в налобных повязках и скала, за которой обычно встаёт солнце. Наруто видел ту Цунаде, в камне, у которой под глазами словно залегли тени и настоящую, глядевшую на него как тогда, много лет назад. Сияние, задор, тонкие запястья, обхваченные браслетами, опутанные ремешками лодыжки – вот-вот она согнёт указательный палец и поманит к себе. Наруто сглотнул и на мгновение закрыл глаза, чтобы солнце обласкало его лицо перед «схваткой», а потом улыбнулся – тоже так, как тогда. И как тогда холодит кожу такой непривычный кулон, но только сегодня он скрыт в ворохе цветов, прижатых к груди.

А я иду к тебе навстречу
И я несу тебе цветы
Как единственной на свете
Королеве красоты

@темы: Хокаге, Фанфик, Цунаде, Romance, Саннины, PG

---

На рассвете

[schuhart_red]

Название: На рассвете
Автор:  schuhart_red
Бета:  Shiwasu
Фендом: Naruto
Дисклеймер: Kishimoto
Пейринг: Orochimaru|Jiraiya
Рейтинг: G
Жанр: angst
Размер: мини
—
*Котацу — традиционный японский очаг в полу, наполненный углями. Над ним ставили низкий столик, который покрывали одеялом. Семья садилась вокруг стола и грела ноги под одеялом.
*Яшагоро — по японской легенде «Дзирайя Гокэцу Моногатари» - настоящее имя Орочимару.




— Почитай! - пихает ему Джирайя тонкую стопку исписанных кривым плящущим почерком, заляпанных грязью листов. - Я это никому не могу показать, пока ты не скажешь своё мнение!
— Пусть Цунаде почитает.
У Джирайи краснеют шея и уши.
— Ну-у нет! Да она меня прихлопнет! Почитай, говорю, сложно чтоль??
Он берёт измятую пачку и начинает развязывать заплечный мешок.
— Нет, ну ты что? - возмущается Джирайя. - При мне читай!
Ничего не ответив, прислоняется к дереву и начинает читать. День солнечный, лучи пробиваются сквозь листву и отражаются от металлических пластин на банданах, высветляют тёмно-серые глаза Джирайи до цвета подводной гальки. Как-то сама собой забывается чернильная ночь, до сих пор кричавшая в голове разными голосами. Может быть, банки с формалином, стальной стол в подвале, латексные перчатки и фартук в пятнах были только дурным сном или больной фантазией. Ему почему-то хочется улыбаться, хотя, он, конечно, не будет. Он ещё не знает, что это была только первая ночь в череде других, гораздо более страшных, которые теперь станут его жизнью, его целью, его работой, его семьёй и друзьями на ближайшие тридцать лет.
— Ну! Ну! - Джирайя не может усидеть на месте, подбегает к нему, заглядывает через плечо. - Вслух читай!
— Ещё чего, - он быстро пролистывает рукопись, пробегая глазами неровные строчки детских кособоких букв. Как у второклашки. Потом возвращает пачку Джирайе, издевательски ухмыляясь. - Да это, друг мой, мусор.
Лицо у того вытягивается на секунду, а потом приобретает всегдашнее весёлое выражение.
— Ну да, а я чего ждал? Главное, ты это прочитал. Мне как-то попроще теперь. Ты у меня первый читатель! А критика - куда ж без неё?

Через две недели, на обратном пути с миссии, Джирайя опять подходит к нему:
— Слышь, я тут это... опять накалякал кое-что. Почитай, а?
— Мусор, - констатирует он через пятнадцать минут. И Джирайя, почему-то довольный, уходит.

— Чушь.

— Мусор, - на четвёртый раз он повторяет тоже самое, но на дне янтарных глаз пляшет улыбка. Джирайя улыбается в ответ — широко, весело, так, как только он умеет. И делает вид, что не замечает, как он в этот раз забирает листы с собой. Они идут вместе с тренировочного полигона, и день, сырой и сумрачный, тяжело дышит и как будто еле удерживается от слёз. Может, они поплакали бы вместе, но он, кажется, никогда не умел. Да и Джирайя сияет, как медный таз, и тепло от него идёт сильное и спокойное, как от котацу зимой.

— Яшагоро! Иди сюда, я тебя укуютаю. Садись поближе к теплу. Вы с отцом, наверное, замёрзли. Там очень холодно, милый?

Так и хочется погреть руки.

Джирайя задержался на миссии на три года. Он перечитывал его неоконченный рассказ, возвращаясь из лаборатории, сидя в своей тесной стерильной кухоньке, и не верил ни одной наивной строчке. Кривился от шершавости языка и многочисленных ошибок. Приходил домой глубокой ночью и перечитывал ещё.
Через три года Джирайя вернулся. Если бы он в то время уже не был так занят собой и своими экспериментами, он наверняка заметил бы, как тот изменился за это время. Но он уже неделю не спал, два дня не ел и полгода не прикасался к рассказу. Эмбрионы с привитым ДНК Первого умирали в инкубаторах один за другим. Дома у него стоял собранный вещмешок. Он решил, что уйдёт перед рассветом, когда меньше всего шанс, что кто-то заметит. А вечером вернулся Джирайя.

— Вот, - Джирайя протягивает плотную стопку перетянутых шнурком листов, не улыбаясь. - Я закончил.
— Зачем вообще начинал, - он не знает, что голос его в эту минуту как у человека, которому больно. Если бы кто-то сказал ему, он бы не поверил. Больно не ему, а подопытным крысам в инкубаторах.
— Почитай, - мягко просит Джирайя, почему-то тихим голосом. Орочимару не знает, что Цунаде,которая беспомощно, с ужасом наблюдала за ним последние месяцы, бежала три дня почти без остановки, чтобы встретить Джирайю на полдороге в Коноху и поторопить домой. Он это расстояние покрыл за полтора дня, сделав передышку только дважды — на двадцать минут.

Он берёт рукопись и идёт домой. Зажигает две свечи и почти до самого рассвета читает. Потом прижимает пальцами фитили и какое-то время сидит в темноте. Он думает - всё так же наивно. Он думает — ты прежний, а я нет. Никогда не надо оглядываться. За десять минут он собирается, выходит и запирает дверь на ключ. Ключ он оставляет на коврике у входа. Не оглядываясь, но очень медленным шагом он идёт через деревню и минует ворота. История о дружбе со счастливым концом остаётся лежать на столике над давно погасшим котацу.

@темы: Джирайя, Саннины, Орочимару, G